Печать
Статьи
Страницы истории

Часть вторая.
Захарьевские

Оглавление

Вступление

Вторая часть работы является логическим продолжением «Поминальной по Захарьевской церкви». В ней будет рассказано о некоторых потомках служителей починковской церкви Захария и Елизаветы, носивших эту фамилию официально, т. е. записанных под ней в документах. Целью данной публикации, кроме прочего, является предоставление заинтересованным лицам возможности самостоятельно получить информацию о том или ином персонаже, и определить степень своего родства с ним.

К документальным данным и описаниям реальных исторических событий здесь добавлены авторские комментарии, версии и догадки, поэтому текст будет полон различного рода «наверное», «вероятно», «может быть» и др. Исследование произведено на базе архивных данных, воспоминаний родственников или близких, а также сведений, почерпнутых в интернете. Некоторые из фотографий уникальны и будут опубликованы впервые.

Надо сказать, что фамилия эта в наше время встречается довольно редко, в отличие, скажем, от вариантов «Захаревские» и «Захаржевские». Связано это отчасти с тем, что некоторые её носители в послереволюционный период, пытаясь «замаскировать» своё церковное происхождение, внесли в написание небольшие изменения, небезосновательно посчитав, что гораздо безопаснее считаться отпрыском польских шляхтичей, нежели потомком российских священников. До революции фамилия имела гораздо большее распространение: Захарьевские проживали в Ярославской губернии, Санкт-Петербурге и Воронеже. Потеряв «упразднённую» букву «i» частично стала «захарьевской» и «украинская» ветка Захарiевских.

Представители «починковской» ветви фамилии, о которых пойдёт речь, являются потомками двух лиц из 1-й части работы: дьячка Егора Петровича (гл. «Пономари и дьячки») и священника Афанасия Фёдоровича (гл. «Второй священник (Евстафий)»). Соответствующим образом будет выстроено и изложение второй части.

Потомки Егора Петровича

Иван Егорович Захарьевский родился ок. 1812 г. в заштатном городе Починки Лукояновского уезда Нижегородской губернии в семье местного дьячка. Между 1822 и 1825 гг. окончил низшее отделение Нижегородского уездного училища. 01.09.1825 г. был посвящён в дьячки починковской Захарьевской церкви. 22.10.1827 г. переведён дьячком в с. Наруксово того же уезда. Около 1828 г. женился. Жена Захарьевская Анна Ивановна (род. ок. 1811 г.).

Церковные развалины в с. Наруксово

Всю жизнь прожил в Наруксове. Первый из этой ветви официально записывался Захарьевским. Фамилия появилась в документах между 1830 и 1850 гг. Образована от сокращённого названия починковской церкви Захария и Елизаветы, где служил отец Ивана Егоровича. Получена, скорее всего, ещё в учебном заведении.

В документах за 1876 г. записано: «…был в должности до 1872 г. …тесть пономаря Славницкого.» В том же году получил пособие 30 руб. (возможно, как овдовевший) от Нижегородской епархии.

«Нижегородские епархиальные ведомости». 1876 год

Овдовел между 1876 и 1887 гг. По сведениям за 1887 г. «… прослужил 47 лет, с 1870 г. за штатом, получает пособие 6 руб. в год, вдов». Умер Иван Егорович между 1888 и 1897 гг.

Их дети:

Примечание:

Одна из дочерей (?) Ивана Егоровича вышла замуж за пономаря той же церкви Славницкого.

Семён Иванович Захарьевский родился в селе Наруксово Лукояновского уезда Нижегородской губернии. В 1866 г. закончил низшее отделение Арзамасского духовного училища и был «назначен к поступлению в среднее отделение». В 1867 г. был «исключён* из среднего отделения училища» и проживал в доме отца.

Примечание:

«Исключить» в данном случае означает «выпустить», скорее всего, без окончания годичного курса.

«Нижегородские епархиальные ведомости». 1866 год

В 1872 г. был «определён дьячком к церкви с. Наруксово …стихаря не имеет, очень хорошего поведения, судим и штрафован не был». Около того же года женился. Жена Захарьевская Мария Павловна (род. ок. 1855 г.). В 1873 г. был посвящён в стихарь.*

Примечание:

Стихарь — часть церковной одежды, в которую облачаются служащие и помогающие службе в алтаре. Одеть эту одежду можно только тем, кто допущен в алтарь, проверен временем в своей верности Церкви. Когда человек утвердился в своем желании и показал свои способности к служению, совершается специальный молитвенный чин, после которого служащему позволено облачаться во время службы в стихарь.

В 1880 г. «…был судим за нетрезвость и буйство и указом от 16.11.1880 г. показан 2-х месячной епитимьей* в Арзамасском Спасском монастыре … переведён в должность псаломщика.»

Примечание:

Епитимья (греч. «наказание») — исполнение исповедовавшимся христианином, по назначению духовника, тех или иных дел благочестия, имеет значение нравственно-исправительной меры. Епитимья назначается разная, по степени грехов, по возрасту, положению и по мере раскаяния.

Арзамас. Вид от Спасского монастыря

Около 1904 г. Семён Иванович умер. Последние сведения о Марье Павловне датированы 1913 годом: «Жена псаломщика, вдова, … пенсия 50 рублей и от епархии 9 рублей 60 копеек. Муж её был на должности с 1873 по 1904 гг.»

«Нижегородский церковно-общественный вестник». 1907 год

Их дети:

Михаил Семёнович Захарьевский в 1887 г. был «исключён из 1-го класса» Починковского духовного училища. Между 1887 и 1897 гг. поступил послушником* в Боголюбский монастырь Владимирской губернии.

Примечание:

Послушник (послушница) — в русских православных монастырях — лицо, готовящееся к принятию монашества. Послушники не дают монашеских обетов, не принадлежат к монашескому братству, не называются монахами и не носят полной монашеской одежды. Исполняют разные послушания, то есть выполняют всякие работы в храме и по монастырскому хозяйству.

Боголюбский мужской монастырь

Между 1897 и 1902 гг. покинул монастырь и был определён пономарём церкви с. Кочкурово Лукояновского уезда Нижегородской губернии. До 1902 г. женился. Жена Захарьевская (Котова) Анна Николаевна родилась 21.01.1884 г. в семье мещанина г. Краснослободск Пензенской губернии.

Церковь села Кочкурово

В документах за 1913 г. записано: «Свободен от военной службы по состоянию здоровья». Последние сведения о супругах датированы 1916 годом.

Их дети:

Константин Семёнович в 1900 г. окончил по 1-му разряду Нижегородскую духовную семинарию.

К. С. Захарьевский (в центре), его жена Н. М. Захарьевская (Прогрессова) и её брат А. М. Прогрессов

Около 1902 г. женился и занял место умершего тестя, священника с. Пузская Слобода Лукояновского уезда Нижегородской губернии Михаила Григорьевича Прогрессова.

М. Г. Прогрессов. Не позднее 1890 г.


Обратная сторона снимка

Сохранилась фотография, сделанная 25.10.1899 г. «в память об освящении храма в селе Старорождествено», подаренная Михаилу Прогрессову священником И. Ф. Лавровым.

На фото: М. Г. Прогрессов (сидит рядом с женой). Справа четвёртый сидит, предположительно, местный священник И. Ф. Лавров. Также предположительно: слева от него — его отец, бывший священник Старорождествена Ф. И. Лавров; справа (разорван) — и. о. псаломщика А. М. Алмазов. (Если Вы узнали кого-либо, большая просьба сообщить об этом)


Обратная сторона фотографии

Сохранились также семейные фото тестя Михаила Прогрессова, бывшего священника Пузской Слободы Василия Лукича Кроткова.

Ок. 1890 года. В. Л. Кротков


Около 1894 года. В центре В. Л. Кротков. Слева от него — дьякон Пузской Слободы, его сын Николай, с женой Кротковой (Семиотрочевой) Анастасией Александровной. Ещё левее дочь Прогрессовых Надежда (позднее Захарьевская). Справа — М. Г. Прогрессов, его супруга Прогрессова (Кроткова) Софья Васильевна и их сын Александр. Личность малолетней девочки не установлена

Жена Константина Семёновича, Захарьевская (Прогрессова) Надежда Михайловна, родилась в 1884 г. и приходилась ему дальней родственницей (в 5-м колене).

Захарьевская (Прогрессова) Н. М. (в центре) с подругами

Её брат Александр Михайлович Прогрессов, священник с. Сырятино, в 1932 г. получил «3 года концлагеря». В конце 1937 г. был обвинён в агитации к свержению Советской власти и расстрелян 14.01. 1938 г. По неподтверждённым рассказам односельчан после расстрела остался жив. Воспользовавшись тем, что полупьяные палачи пошли обедать, сумел выбраться из общей могилы. Добрался до дома, но по доносу вновь был арестован и расстрелян повторно.

И. А. Владимиров.* Революция (зарисовки из альбома). 1917–18 гг. Бумага, акварель

Примечание:

Иван Алексеевич Владимиров — российский, советский живописец и рисовальщик, Заслуженный деятель искусств РСФСР. Известен как художник реалистической школы в живописи, баталист и автор цикла документальных зарисовок 1917–1918 годов.

Об Иване Алексеевиче заговорили уже много лет спустя после его смерти — совсем недавно, когда были опубликованы его тайные альбомы с совсем другими работами, на которых он изобразил, что в действительности творилось на улицах Петрограда после революции. А потом, устроившись на работу в Петроградскую милицию, сделал цикл документальных зарисовок о событиях в деревне, которые потом никому и никогда не показывал. Иван Алексеевич Владимиров умер 14 декабря 1947 года в Ленинграде на семьдесят девятом году жизни. Его произведения хранятся в Государственном Русском музее, Государственной Третьяковской галерее, в музеях и частных собраниях в России и за рубежом.

Ряд его акварелей буден приведён в этой работе в качестве иллюстрации происходящих в России событий того периода.

А. М. Прогрессов и его жена Прогрессова (Успенская) А. В.

В 1907 г. Константин Семёнович был награждён набедренником.*

Примечание:

Набедренник — четырехугольный плат, несколько продолговатый, с изображением креста, который, в виде первой награды, дается священникам и носится при бедре с правой стороны.

23.08.1907 г. участвовал в съезде депутатов Починковского учебного округа. Был избран делопроизводителем. В 1910 г. — член правления Починковского духовного училища. В 1912 г. был награждён скуфьёй.*

Примечание:

Скуфья, скуфия (от греч. «чаша») — повседневный головной убор православных духовных лиц всех степеней и званий. Фиолетовая бархатная скуфья даётся представителям белого духовенства как награда — вторая после набедренника.

Разрушенная ныне церковь Пузской Слободы


Ок. 1950 г. Бывший дом семьи К. С. Захарьевского в Пузской Слободе


К. С. Захарьевский в саду с детьми. Ок. 1908 г.

Октябрьский переворот 1917 г. поставил всё с ног на голову. Уважаемый ранее в селе Константин Семёнович стал объектом ненависти и агрессии. Вопреки давней традиции отдавать дочерей замуж за «церковных», он был вынужден выдать старшую дочь за сельского активиста. К счастью, последний оказался порядочным человеком и всякий раз предупреждал семью тестя о готовящихся обысках. Благодаря ему, Захарьевские избежали физической расправы и полного ограбления. Однако в 1930 г. и зять не помог — Константин Семёнович был «раскулачен» и арестован.

И. А. Владимиров. Революция (зарисовки из альбома). 1917–18 гг. Бумага, акварель

Починки, Лукоянов, Арзамас, Нижний Новгород, Балахна, Вятка (Киров), Свердловск, Новосибирск, Томск, сёла Кривошеино, Никольское, Нарым (последние три Томской области) — лагеря, которые ему довелось пройти.

К. С. Захарьевский. Город Томск. 30.10.1932 г.


Обратная сторона фотографии

По воспоминаниям родственников, он вернулся в родное село в 1932 г. и погиб в 1938 г. в Лукоянове. Будучи то ли повторно репрессированным, то ли назначенным к принудительному труду, Константин Семёнович сорвался с вышки, на которой его заставили работать, невзирая на простуду и высокую температуру. Похоронили его на лукояновском кладбище, хотя до Пузской Слободы, где проживала семья, от Лукоянова всего около 40 км. Надежда Михайловна Захарьевская умерла в 1972 г.

Их дети:

Алексей Семёнович Захарьевский в 1908 г. окончил Починковское духовное училище по 2-му разряду* и поступил в Нижегородскую духовную семинарию. После окончания 1-го класса семинарии «поступил на епархиальную службу» и. о. псаломщика в с. Сырятино Лукояновского уезда Нижегородской губернии.

Примечание:

Закончить учебное заведение по 1-му разряду означало что-то вроде современного «отлично» (блестяще). По 2-му разряду — «хорошо» (нормально). Эти два разряда могли продолжать дальнейшее обучение. Окончание же учёбы по 3-му разряду, чаще всего, означало его завершение.

Полный семинарский курс длился 6 лет. Причиной раннего окончания обучения могли стать проблемы с учёбой или же некие семейные обстоятельства. Семинарист, не закончивший курс, мог быть принят «на епархиальную службу», т. е. получить место при церкви.

В 1911 г. Алексей женился. Его жена, Захарьевская (Судакова) Ольга Васильевна, родилась в 1890 г. Сохранилось их фото, сделанное, по словам родственников, ок. 1910 г., т. е. накануне свадьбы. На снимке молодая красивая пара. Они счастливы и ещё не знают, что их ожидает через несколько лет.

А. С. и О. В. Захарьевские. Около 1910 г.

Вот выдержка из его характеристики за 1913 г.: «Из духовных… поведения весьма хорошего». В сентябре того же года Алексей Семёнович был «перемещён псаломщиком к церкви с. Старорождествено».

После революции они с женой развелись (возможно, для того, чтобы обезопасить семью). Их сын Александр, не принятый в 1936 г. в лётную школу по причине «чуждого социального происхождения», прервал всякие отношения с отцом и вынужден был скрывать своё родство. Из-за этого дальнейшая судьба Алексея Семёновича осталась неизвестной.

Ольга Васильевна умерла в 1974 г. (по-видимому, в г. Красноармейск-2 Московской области).

Их дети:

Е. А. Степичева (Захарьевская) в 70-х — 80-х гг. проживала в Минске

А. А. Захарьевский. 1945–46 гг.

После окончания педучилища работал учителем школ Василёвки и Наруксова. Был призван в РККА. Участвовал в Советско-финской и Великой Отечественной войнах. Демобилизовался в 1946 г. и до 1977 г. работал в системе образования. Умер в 1981 г.

Его потомки, проживают ныне в станице Ленинградской Краснодарского края и в г. Майкоп. Они смогли увидеть размещённую выше семейную фотографию своих предков лишь в январе 2013 года.

А. А. Орлова-Морозова (Захарьевская), в 70-х — 80-х гг. проживала в г. Красноармейск

Потомки Евстафия

В этой главе будет рассказано о сыновьях Афанасия Фёдоровича (Евстафия в монашестве), Алексее и Петре Захарьевских , а также о их потомках.

Алексей Афанасьевич

Алексей родился ок. 1790 г. в уездном городе Починки. До 1805 г. поступил в Нижегородскую духовную семинарию. В 1810 г. после окончания риторического класса был «произведён в дьяконы с. Собакино Арзамасской округи» Нижегородской губернии. 1 сентября того же года был переведён дьяконом в с. Неверово Лукояновского уезда, где ок. 1811 г. женился на дочери местного священника Иосифа Алексеевича* Агафье.

Примечание:

Двое известных автору сыновей Иосифа Алексеевича, Александр и Павел, позднее получили фамилию Орловы. Последний после окончания Нижегородской духовной семинарии 15.10.1832 г. был рукоположен в священники и занял место отца. В 1841 г. семидесятидвухлетний овдовевший Иосиф Алексеевич состоял «на пропитании внука своего, того же села священника Федота Лебедева». Последние сведения о нём датированы 1846 годом.

Село Неверово

По сведениям 1825 г. «…дом свой имеет собственный на церковной земле… похвалы достоин, состояния хороша, в должности тщательный. Подражает добродетелям священника».

В 1829 г. Алексей с семьёй переехал в с. Рождественское Семёновского уезда Нижегородской губернии, где 25.01.1830 г. был рукоположен в священники.

28.05.1832 г. его перевели в с. Елфимово Лукояновского уезда, где он прожил всю оставшуюся жизнь и умер ок. 1852 г.

Поворот на Елфимово


Деревянное здание в Елфимове

На его освободившееся место, как водится, поступил зять Нил Иосифович Петропавловский, муж Евдокии Алексеевны, на пропитании которого в 1853 г. была записана овдовевшая Агафья Иосифовна.

Их сын Орест Нилович Петропавловский после окончания в 1868 г. Нижегородского духовного училища поступил в духовную семинарию. В 1869 г. окончил по 1-му разряду первый класс, после чего по неизвестной причине из числа студентов выбыл. В 1874 г. он числился учителем Покровского приходского училища г. Балахна Нижегородской губернии (при Покровской церкви Балахны). Это последние сведения о нём.

«Нижегородские епархиальные ведомости». 1868 год


Балахна. Покровская церковь

Последнее упоминание об Агафье Иосифовне Захарьевской найдено в 1866 г. в списках на пособие вдовам священников, прослуживших 35 лет и более.

«Нижегородские епархиальные ведомости». 1866 год

Их дети:

Евдокия Алексеевна стала единственной из детей, чья жизнь была связана с церковью. Она вышла замуж за священника (см. выше).

Аполлон Алексеевич в 1825 г. обучался в Нижегородской духовной семинарии, где получил фамилию Минервин. По сведениям за 1825 г. «места за собой предоставленного не имел». После 1827 г. был «выпущен в светское ведомство». До 1838 г. — произведён в коллежские регистраторы, а 07.12.1838 г. — определён секретарём в уездный суд г. Княгинин (ныне Княгинино) Нижегородской губернии.

«Нижегородские губернские ведомости». 1838 год


Княгининский герб

В 1847 г. в чине коллежского секретаря исполнял обязанности секретаря уездного суда г. Семёнов Нижегородской губернии. 14.02.1861 г. был уволен с должности секретаря Княгининского уездного суда «по домашним обстоятельствам». Это последние сведения о нём.

«Нижегородские губернские ведомости». 1861 год

Оставшиеся для нас неизвестными потомки Аполлона Минервина могли «осесть» в Княгинине. Через 40 лет в Богоявленском соборе этого города появится псаломщик (позднее дьякон) Иван Захарьевский, двоюродный племянник Аполлона Алексеевича. Родственные связи могли сыграть в этом назначении не последнюю роль.

Лев Алексеевич получил в Нижегородской духовной семинарии фамилию Сирский. В 1833 г. окончил её «по первому разряду». 04.07.1834 г. «поступил в службу» в земский суд г. Лукоянов Нижегородской губернии. 31.12 того же года был «награждён подканцеляристом».

Судя по обилию записей о перемене мест службы, человеком он был весьма неуживчивым. Возможно, из-за излишней требовательности к себе и к окружающим, или же чрезмерной принципиальности.

28.09.1835 г. был «…переведён по прошению его в Васильский уездный суд» (города Василь Нижегородской губернии). Обязанности свои он, по-видимому, исполнял без нареканий, поскольку уже 31.12.1835 г. был «награждён канцеляристом», а 31.12.1838 г. «произведён в коллежские регистраторы». Через некоторое время Лев Алексеевич подал прошение о переводе и 06.07.1839 г. был переведён «в Княгининский городской магистрат секретарём».

В это время в Княгинине работал секретарём уездного суда его старший брат Аполлон Минервин (см. выше). Возможно, это он подыскал подходящее место для родственника. Здесь Лев Сирский проработал 3 с лишним года и вновь подал прошение об «увольнении в отставку по болезни», которое было удовлетворено 28.11.1841 г.

27 мая следующего года он поступил секретарём в уездный суд г. Балахна Нижегородской губернии и продолжал работать в этом городе до конца жизни.

Старая Балахна

29.09.1843 г. был произведён в губернские секретари, а 13.06.1845 г. ему «в числе прочих» было «объявлено Всемилостивейшее благоволение (благодарность) за содействие к успешнейшей сдаче рекрут(ов) по 5-му рекрутскому набору». Похоже, что с набором призывников (рекрутов) в ту пору, также как и сейчас, были проблемы.

В начале следующего года грянула беда — в Балахну приехал ревизор Шкларевич.*

Примечание:

Шкларевич Федот Николаевич, действительный статский советник. С 21.04.1850 по 18.10.1857 гг. — губернатор Минской губернии. С 1846 по 1850 гг. — губернатор Смоленской губернии. До назначения в Смоленск служил чиновником для особых поручений при президенте попечительного о тюрьмах общества, занимаясь ревизией мест заключения, а затем — в Министерстве внутренних дел. В первой половине 1840-х годов Шкларевич выполнял различные поручения министра внутренних дел: в 1840 году расследовал нарушения, допускавшиеся при рекрутских наборах в Курской губернии, в 1842-м — дело о проживавших без регистрации евреях в Санкт-Петербурге, в 1844-м ревизовал присутственные места Нижегородской губернии и т. д.

В отличие от Ивана Александровича Хлестакова (вспоминаем гоголевского «Ревизора») Шкларевич был беспощаден. За найденные им «беспорядки в делопроизводстве… по указу Нижегородского губернского правления» все члены уездного суда были преданы суду. Тогдашнее судопроизводство, судя по всему, мало чем отличалось от нынешнего. Нижегородские власти «взяли под козырёк», и через год разбирательств по решению Нижегородской Уголовной палаты вынесли Льву Сирскому выговор с внесением его в соответствующую графу формулярного списка. Через год добавили ещё один.

Настойчивость и принципиальность Льва Алексеевича в данном случае ему очень пригодились. После долгих и безуспешных попыток доказать свою невиновность он подал кассационную жалобу в Правительствующий сенат.*

Примечание:

Прави́тельствующий сена́т в Российской империи — высший государственный орган, подчиненный императору. Учреждён Петром Великим 22 февраля (2 марта) 1711 года как высший орган государственной власти и законодательства. С начала XIX века осуществлял надзорные функции за деятельностью государственных учреждений; с 1864 года — высшая кассационная инстанция.

В 1850 г. началось очередное судебное рассмотрение этого дела «о превышении будто бы власти в освобождении арестантов из-под стражи», закончившееся 28.02.1853 г. тем, что «Правительствующий Сенат не нашёл надлежащим за означенные поступки предавать его, Сирского, суду, а потому от всякого по настоящему делу взыскания» постановил его освободить. По этому поводу был опубликован специальный указ Нижегородской Уголовной палаты.

В России всегда любили невинно обиженных. С 1851 г. карьера Льва Алексеевича пошла в гору. Его принципиальность и требовательность вдруг стали востребованы. 4 года подряд он избирался депутатом от дворян и разночинцев Балахнинской квартирной комиссии*, а 08.08.1853 г. был «произведён в коллежские секретари за выслугу лет со старшинством».

Примечание:

Комиссия квартирная учреждена в 1808 г. в городах для распределения воинского постоя; в состав ее входили полицеймейстер и депутаты от дворянства, купечества и мещанства, а также депутаты от еврейских и греческих обществ, от ямщиков, иногда от государственных крестьян.

(Из энциклопедического словаря Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона.)

В 1854 г. во время Крымской войны Лев Алексеевич пожертвовал «на военные издержки» 28 рублей. По тем временам это были большие деньги. Думается, пожертвование явилось проявлением истинного патриотизма. Через 4 месяца он получил благодарность, текст которой заслуживает того, чтобы привести его целиком:

«За пожертвование им, Сирским, на военные издержки 28 рублей Государь Император по Всеподданейшему докладу Г. Министра Внутренних Дел высочайше повелел соизволить жертвователю объявить Монаршую Его Величества благодарность, что объявлено через предписание Нижегородского Военного Губернатора от 16.09.1854 г. за № 11039 Балахнинскому земскому суду».

По сведениям 1858 г. Лев Алексеевич — секретарь земского уездного суда, «имеет бронзовую медаль на Владимирской ленте в память войны 1853–54 гг. … В городе Балахне (имеет) деревянный дом на каменном».

В 1863 г. он занимал место секретаря Балахнинского уездного полицейского управления.

Здание бывшего полицейского управления в Балахне

12.12. 1863 г. был произведён в титулярные советники. До 31.05.1867 г. (вероятнее всего в июле 1865 г.) вышел в отставку. Освободившееся место секретаря занял его младший брат Александр Алексеевич Орловский.

В 1869 г. Лев Сирский был избран присяжным заседателем Нижегородского окружного суда по Балахнинскому уезду на апрель, май и июнь 1870 г. Это последние сведения о нём.

«Нижегородские губернские ведомости». 1869 год

Что касается его личной жизни, известно, что до 1854 г. он женился. Его жену звали Елизаветой Александровной. Скорее всего, она была уроженкой Балахны, а упомянутый выше дом они получили в приданое.

Их дети:

Сведения о последнем найдены в списке учеников 1-го класса Нижегородского училищного дома, принятых на полукоштное* содержание в 1872 году.

Примечание:

Кошт (польск. koszt) (устаревшее), иждивение, расходы, издержки. В некоторых учебных заведениях дореволюционной России учащиеся подразделялись на казённокоштных (принятых на содержание казны) и своекоштных (обучавшихся за свой счёт).

(Большая Советская энциклопедия)

КОШТ — КОШТ, а, муж. (устар.). Расходы на содержание. На казённом коште. На свой кошт.

(Толковый словарь Ожегова. С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова.)

В данном случае «коштное» означает казённое содержание. На коштное и полукоштное содержание принимались сироты, поэтому можно предположить, что до 1872 г. Лев Алексеевич умер (возможно, что и его супруга тоже).

«Нижегородские епархиальные ведомости». 1872 год

В «Нижегородских епархиальных ведомостях» за 1876 г. среди прочего упоминается семья неких Соколовых, проживающих в доме Сирских.

«Нижегородские епархиальные ведомости». 1876 год

Это косвенно подтверждает версию о смерти супругов. Впрочем, Соколовы могли быть родственниками Елизаветы Александровны, или могли снимать комнату после смерти Льва Алексеевича.

Константин Львович после окончания в 1881 г. Императорской медико-хирургической академии в Санкт-Петербурге (ныне — Военно-медицинская академия имени С.М. Кирова) получил степень доктора медицины и стал известным врачом-дерматологом.

Санкт-Петербург. Середина ХIХ в. Императорская медико-хирургическая академия

Более подробную информацию о нём можно найти здесь:

http://dic.academic.ru/dic.nsf/enc_biography/113398/Сирский

или здесь

http://www.biografija.ru/show_bio.aspx?id=118325

Следует отметить, и это мы увидим далее, что представители ветви Захарьевских очень часто умирали молодыми. Это в полной мере относится и к Константину Львовичу, скончавшемуся 11.11.1890 г. в Тифлисе в тридцатитрёхлетнем возрасте.

В 1903 г. в Санкт-Петербурге проживала и преподавала в школе Воинского благотворительного общества Белого креста* Сирская Мария Ивановна, вероятно, вдова Константина Львовича.

Примечание:

Крест Белый или общество попечения о нуждающихся семействах воинов, потерявших здоровье на службе, было образовано в 1881 г. в Санкт-Петербурге. Его целью была помощь нуждающимся денежными и вещевыми пособиями, а также создание учреждений для престарелых, больных и детей. При обществе имелась школа для сирот и детей офицеров, готовившая их к поступлению в 1-й класс кадетских корпусов на казенное содержание.

Жетон Воинского благотворительного общества Белого креста

Судя по всему, позднее она вернулась в Нижний Новгород, где в 1911 г. руководила местным отделением общества Красного креста. Более поздних сведений не найдено.

Александр Алексеевич в 1843 г. также закончил Нижегородскую духовную семинарию, где получил фамилию Орловский. Более полугода «ждал места». 29.02.1844 г. «поступил писцом в Балахнинский земский суд». Через три года был произведён в коллежские регистраторы и «утверждён приходорасходчиком» того же суда. До 1850 г. женился. Жена Орловская Марфа Ивановна . 05.03.1851 г. был утверждён регистратором. Через полтора года произведён в губернские секретари. 12.05.1853 г. утверждён столоначальником. 25.12.1862 г. произведён в коллежские секретари. 12.12.1863 «…по упразднению Балахнинского земского суда определён в столоначальники Балахнинского полицейского управления». 30.07.1865 г. занял место своего брата Льва Сирского, вышедшего в отставку, и стал секретарём Балахнинского полицейского управления.

«Нижегородские губернские ведомости». 1867 год. Из списка чиновников, произведённых в титулярные советники

16.08.1872 г. был назначен приставом 1-го стана Балахнинского уезда с единовременным производством в коллежские асессоры.

После 1867 г. Александр Алексеевич овдовел, а до 1880 г. снова женился. Его второй женой стала Орловская Александра Евграфовна. По сведениям за 1880 г. Александр Орловский «…имеет бронзовую медаль за войну 1853–56 гг. … Жалования получает 300 руб., столовых 300 руб. и на канцелярские расходы 480 руб. 26 коп». Дальнейшая его судьба неизвестна.

Их дети:

Носители этой фамилии значатся в списке студентов и сотрудников Нижегородского университета в период с 1918 по 1929 гг.

Информация о Клавдии Алексеевне, хоть и не подтверждена документально, является вполне достоверной. К 1885 г. она занимала место кастелянши* в Нижегородском епархиальном женском училище, носила фамилию Орловская и проживала в здании училища на Большой Покровской.

Примечание:

КАСТЕЛЯНША, кастелянши, жен. (от лат. castellanus замковый, наблюдающий за крепостью). Женщина, заведующая в каком-нибудь учреждении (больнице, общежитии, гостинице) бельевым хозяйством.

(Толковый словарь Ушакова.)

Если вспомнить о её брате-одногодке Александре Орловском (с которым они были двойняшками, а, может быть, и близнецами, и который к тому времени занимал серьёзную должность), то перемена фамилии не покажется странной. Последние сведения о Клавдии Алексеевне Орловской встречаются в 1891 г. Возможно, она умерла ок. 1892 г.

Здание Епархиального женского училища. Н. Новгород


Преподавательский состав епархиального женского училища

Иван Алексеевич Минервин «…воспитание получил в Арзамасском духовном уездном училище, но курса наук в оном не окончил…». Там же, по-видимому, получил и фамилию, причём фамилию старшего брата. Видимо, на этот раз было учтено пожелание учащегося. В 1843 г. он окончил 3-й класс, а вот что случилось дальше — неизвестно. Каких-то явных причин для прекращения «курса наук» у него не было, но…

17.10.1845 г. Иван поступил писцом в Княгининский уездный суд (поближе к брату?). Менее чем через год был «перемещён писцом в земский суд г. Ардатов Нижегородской губернии». Позднее там же исполнял должность регистратора. 17.10.1851 г. был произведён в коллежские регистраторы, а 07.02.1855 г. был назначен столоначальником. 03.04.1855 г. во время войны Крымской войны был «избран в число офицеров Ардатовской дружины», получив звание прапорщика. По окончании военной кампании был уволен.

В том же 1855 г. был «…зачислен сверхштатным чиновником при канцелярии градоначальника Нижегородской губернии» и произведён в губернские секретари. С 31.05.1857 г. исполнял обязанности секретаря Нижегородской городской полиции. По сведениям 1858 года «…холост… имеет без ленты крест ополчения и медаль на георгиевской ленте в память войны 53–56 гг., получает в год 171 руб. 42 коп., квартирных 57 руб. 20 коп.»

26.07.1858 г. был утверждён секретарём Нижегородской городской полиции. До 1863 г. произведён в коллежские секретари. В 1863 г. вышел в отставку и 12.11.1863 г. был «определён в штат Нижегородского военного губернатора и откомандирован в Нижегородское городское полицейское управление».*

Примечание:

25 декабря 1862 г. в России была проведена реформа полиции, согласно которой старые полицейские органы были объединены. В уездных городах возникли уездные полицейские управления, а в губернских городах — городские. Так, в Нижегородской губернии появились Нижегородское уездное полицейское управление и Нижегородское городское полицейское управление. В состав последнего входили полицмейстер и его помощник, назначенные губернатором. Впоследствии внутри него возникло сыскное отделение.

«Нижегородские губернские ведомости». 1863 год

Проследить далее за его столь бурно развивающейся карьерой не получилось. Это были последние найденные сведения об Иване Минервине. Дальнейшие поиски ни к чему не привели. В лучшем случае он мог просто не оставить следов, или перебраться в другую губернию. Ну, а в худшем… Работа в полицейском управлении сама по себе была довольно опасной. Кроме того, представители мужской части ветви Захарьевских очень часто умирали молодыми. Иногда по непонятным причинам. На момент «исчезновения» Ивану Алексеевичу было 34 года, и он не был женат. Потомков по линии Минервиных найти не удалось.

Пётр Афанасьевич

Пётр Афанасьевич Захарьевский, младший сын Афанасия Фёдоровича, постриженного в монахи под именем Евстафий, родился 29.06.1801 г. в городе Починки, ставшем к тому времени заштатным.

До 1812 г. умерла его мать, а когда ему исполнилось 13 лет, отец ушёл от мирских забот в монастырь, оставив Петра с семьёй его старшей сестры Екатерины (Полянской).

По нашим меркам, поступок отца выглядит по отношению к нему довольно жестоким. Но таково было время. В ту пору в духовные заведения дети отдавались подчас в 9-ти – 10-тилетнем возрасте. Они были вынуждены взрослеть и становиться самостоятельными гораздо раньше, чем сейчас. Вспомним историю А. М. Горького (Пешкова), отправленного дедом «в люди» в одиннадцатилетнем возрасте. А ведь это случилось шестьдесят с лишним лет спустя.

В июле 1819 г. Пётр был «определён в Лукояновской округи село Ильинское дьяком… на место престарелого и от должности уволенного деда его — Петра Ипатова (Ипатовича)…». 24.03.1820 г. «Преосвящённый Моисей» посвятил его в стихарь.

В ведомостях 1825 года записано, что служил он «…сперва … в г. Ардатове, в духовном правлении сторожем…» (видимо, в ожидании освобождающегося вскоре места). В тех же записях есть и характеристика молодого Петра: «Штрафован не был и ныне под следствием не состоит, смирен, кроток. В семинарии не обучался. Из праздных».*

Примечание:

То есть из людей не занятых работой, делом, ничем на данный момент не занимающихся.

Несмотря на перечисленные в характеристике достоинства, Пётр Ипатович не очень-то доверял родственнику (не внуку, как указано в документах, а внуку брата). Человеком он был, судя по всему, осторожным, повидавшим всякое на своём веку. Умудрённый жизненным опытом (ему в это время было уже около 74 лет), он «передал» своё место

«с обязательством пропитывать и упокоить его по смерти и имевшийся у него дом купить и заплатить 200 рублей, в котором и проживать вместе с ним, а если оный дед жить с ним не пожелает, то сей дьячок Афанасьев должен производить на пропитание его оплату по 50-ти рублей каждый год».

Имущественные обязательства, внесённые в церковную книгу, выглядят весьма забавной попыткой заверить условия договора (достаточно кабального, кстати) перед лицом Всевышнего. Отметим то, что запись эта не имела никакой юридической силы.

Приобретя таким образом дом, Пётр женился. Его женой ок. 1826 г. стала Захарьевская Вера Андреевна (род. ок. 1803 г.). Происхождение её осталось неизвестным. В этом же селе у них родились двое детей.

8 августа 1831 г. молодой дьячок был «переведён к Успенской церкви села Чиреси в пономари». К сожалению, осталось неизвестным, дожил ли до этого времени Пётр Ипатович (ему к тому времени должно было исполниться 84 года), и каким образом завершилась история с домом в Ильинском.

Водоём в с. Чиреси

Между 1840 и 1844 гг. Вера Андреевна умерла. Пётр Афанасьевич, оставшись с малолетними детьми на руках, снова женился. Его вторую жену звали Татьяной Алексеевной, и она была на 12 лет моложе супруга.

В 1845 г. его «переименовали в дьячка». Пономарём же стал его повзрослевший сын Иван. Все они жили вместе одной большой семьёй. Ок. 1864 г. Пётр Захарьевский умер. Последняя запись о его вдове встречается в 1877 г.

Дети Петра Афанасьевича:

От 1-й жены:

Поскольку дата смерти 1-й жены и дата повторной женитьбы определены лишь приблизительно, осталось неизвестным, от которой из супруг были рождены:

От 2-й жены:

Дмитрий Петрович в 1866 г. окончил по 2-му разряду Арзамасское духовное училище. После 1868 г. поступил «вольнонаёмным писцом в Починковское волостное управление». В 1887 г. проживал в Починках.

Сведения о его единородных братьях будут рассмотрены ниже.

Алексей Петрович и его потомки

Информации об Алексее Петровиче найдено немного. В 1853 г. в тринадцатилетнем возрасте он проживал у отца, где «обучался чтению». Других данных об учёбе не найдено.

Ок. 1865 г., будучи уже женатым, он «появился» в качестве церковного пономаря с. Паново-Осаново Сергачского уезда Нижегородской губернии. Жена Захарьевская Пелагея Илларионовна (род. ок. 1842 г.). Известно, что в 1874 г. Алексей Петрович пожертвовал 10 коп. в «основной капитал» Нижегородского епархиального детского приюта, в котором позднее воспитывалась дочь его старшего брата. Всю жизнь прожил с семьёй в том же селе и умер между 1874 и 1887 гг. Его супруга была ещё жива в 1887 г.

Их дети:

Иван Алексеевич в 1893 г. закончил 1-й класс Нижегородской духовной семинарии. 6 сентября того же года был «…определён Преосвященным Ювеналием, викарием Нижегородским к Казанской церкви села Моисеевка (Сергачского уезда Нижегородской губернии) во псаломщика». До 1896 г. женился. Жена Захарьевская Юлия Фёдоровна (род. ок. 1878 г.).

Видимо, имел определённые проблемы по службе, т. к. долго не был посвящён. В 1899 г. приезжал в Казань, жил там некоторое время в доме Алексеевых в Петропавловском переулке и даже был внесён в адресную книгу Казани за этот год. После этого (по-видимому, благодаря влиянию «казанских» родственников) положение дел улучшилось.

15.06.1900 г. был посвящён в стихарь, 27.08 того же года рукоположен в дьяконы. С 1901 по 1904 гг. «проходил должность учителя школы грамоты в селе Моисеевка.» 07.08.1901 г. был «перемещён в псаломщики к Княгининскому Богоявленскому собору.» Ещё раз вспомним о том, что в Княгинине могли проживать потомки дяди его отца Аполлона Минервина и с грустью констатируем, что родственные связи тогда сохранялись дольше и глубже, а родственный протекционизм в России вообще неистребим.

08.06.1902 г. Иван Алексеевич был «перемещён на штатное место дьякона», а с 23.08.1902 г. состоял «библиотекарем книг для внеклассного чтения при Княгининском отделении Епархиального училищного совета…». С сентября 1912 г. являлся «законоучителем в Земских Начальных училищах в приходских деревнях». Последние сведения о нём и его супруге датированы 1916 годом.

Их дети:

Сведения о Сергее Ивановиче Захарьевском обрывочны. В 1916 г. он обучался в духовном училище села Лысково Макарьевского уезда Нижегородской губернии, намереваясь, вероятно, стать священнослужителем. Однако жизнь сложилась иначе. Грамота пригодилась ему после Октябрьского переворота. Но читать пришлось не псалмы. Похоже, это о нём говорится в следующем отрывке:

«Вскоре после победы социалистической революции чиновников волостного правления заменили служащие волостного исполнительного комитета рабочих, крестьянских и солдатских депутатов. На временное жительство в село приезжали писаря Голубицкий, Захарьевский, Георгиевский, Преображенский; двадцатилетняя машинистка Дженни Тартаковская; председатели ВИКа Костин, Моисеев, Адясов, Ерохин.»

(П. В. Сапожников. «Село Чистое Поле. Повествование о былом.»)

Другое документальное упоминание о Сергее Ивановиче гораздо более конкретное и гораздо менее приятное:

«…Были вещи, запоминать которые учащиеся были обязаны, и с этим в настоящие записки приходит высказывание Ленина, как его диктовал, требуя от учеников, чтобы запоминали, учитель Сергей Иванович Захарьевский в Нижегородской школе имени тов. Воробьёва* в 1926 году. Ленин говорил: „Мы должны добиться того, чтобы лет десять — двадцать после революции, в России не осталось ни одной церкви, ни одного священника“».

(из книги Н. П. Кусакова (Чурилова)* «Как перед потопом»)

Примечание:

Яков Зиновьевич Воробьёв (настоящая фамилия Кац) — участник революционного движения в России начала ХХ века, первый председатель Нижегородского ГубЧК, один из организаторов в нижегородской губернии красного террора, объявленного 5 сентября 1918 г. Постановлением СНК РСФСР. Убит в сентябре 1919 г.

Чурилов Николай Павлович (литературный псевдоним Кусаков Н.) — публицист, виднейший представитель Монархического Движения в изгнании.

Была ли школа им. тов. Воробьёва обычным учебным заведением? Или имела отношение к кадрам ОГПУ? Этот вопрос остался без ответа. Автор книги умер в 1997 г. в пригороде Нью-Йорка, а сведений о школе найти не удалось.

Сергей Иванович также умер молодым, кажется, в 1932 или 1934 году. Он был похоронен на Бугровском кладбище Нижнего Новгорода, что говорит о неких его заслугах перед властью. Известно, что до 1929 г. он женился, а в 1929 г. у него родилась дочь Нина. Информации о жене и других детях нет.

Нина Сергеевна Захарьевская — профессор Нижегородского научно-исследовательского института эпидемиологии и микробиологии имени академика И. Н. Блохиной, лауреат Государственной премии СССР. Лет 5 назад она проживала в Нижнем Новгороде.

Несмотря на предпринятые попытки, контакт с ней установить не удалось. Поэтому сведения о её родственниках остались неполными.

Иван Петрович и его потомки

Иван Петрович Захарьевский родился в с. Ильинское Лукояновского уезда. В трёхлетнем возрасте переехал с родителями в Чиреси. В 1844 г. закончил высшее отделение Арзамасского духовного училища. 7 сентября того же года был определён на место пономаря Успенской церкви, где служил его отец. Ок. 1847 г. женился. Жена Захарьевская Елизавета Александровна (род. ок. 1831 г.).

В 1873 г. в возрасте 45-ти лет неожиданно умер. Вспомним ещё раз о неприятной тенденции мужчин этой ветви к ранней смерти.

«…после умершего пономаря Иоанна Захарьевского вдова Елизавета Александрова, 42 года, не получая никакого пособия и не имея средств к содержанию семьи, после мужа, умершего в настоящем году, временно проживает у сына своего, с. Илларионова диакона Александра Захарьевского». Это последние сведения о ней.

Их дети:

Сохранились сведения о некоторых из них:

Александр Иванович

Александр Иванович был старшим ребёнком в семье. Его чудом сохранившаяся фотография сохранена и передана автору Н. И. Захарьевской, супругой последнего представителя пресекшейся мужской линии «саранской» ветви.

Александр Иванович Захарьевский. Ок. 1880 г.

После окончания Арзамасского духовного училища Александр поступил в Нижегородскую духовную семинарию. В 1867 г. окончил по 2-му разряду её среднее отделение и был «направлен псаломщиком в с. Илларионово Сергачского уезда» Нижегородской губернии. 29.08.1869 г. здесь же был посвящён в стихарь. До 1870 г. женился. Его женой стала Мария Петровна Коринфская* ( род. ок. 1853 г.), дочь священника села Яз Лукояновского уезда Нижегородской губернии Петра Яковлевича Коринфского.*

Примечание:

Подробнее о Коринфских можно узнать здесь:

http://www.vsurikov.ru/korinfskie-filipp.htm

Судьба одного из братьев Марии Петровны, Михаила, человека весьма неординарного, довольно интересна и стоит того, чтобы о ней рассказали. После окончания Нижегородской духовной семинарии он поступил в Императорскую Медико-Хирургическую академию в Санкт-Петербурге, где был товарищем Ралли* и знакомым Нечаева.* В 1869 г. был уволен за участие в студенческих беспорядках 1868–69 гг. Был предназначен к высылке, но успел бежать.

Примечание:

О товарище М. П. Коринфского З. К. Арборе-Ралли можно прочитать здесь:

http://ru.wikipedia.org/wiki/Арборе-Ралли,_Замфир

Сведения о С. Г. Нечаеве можно найти здесь:

http://ru.wikipedia.org/wiki/Нечаев, Сергей Геннадиевич

Ралли Земфирий Константинович (1848–1933 гг.)


Нечаев С. Г. 1860 г.

Скрываясь от ареста, жил в Егорьевске Владимирской губернии (ныне административный центр Егорьевского района Московской области), Иваново-Вознесенске (ныне Иваново), Нижнем Новгороде. Намеревался работать в народе. В 1870 г. был арестован в Темникове Тамбовской губернии (ныне республика Мордовия) и заключён в Петропавловскую крепость. Был обвинён в том, что «…умыслив ниспровергнуть правительство, совершил для этого подготовительные действия». 15.07.1871 г. — оправдан и освобождён. По освобождении служил на Санкт-Петербургском патронном заводе. Был уволен и переехал в Нижний Новгород, потом в Рязань, где служил на Московско-Рязанской железной дороге начальником станции, затем ревизором. После 1882 г. женился на своей двоюродной племяннице (!) Александре Феодосиевне Лавровой. В 1900 г., думается, стараниями родственников, был «возвращён в лоно церкви» и рукоположен в священники церкви с. Алексеевское Сергачского уезда, где занял место тестя. В 1909 г. был награждён скуфьёй. Возможно, имел сына (приёмного?) Феодосия. Нет сведений после 1914 г.

Любопытная и поучительная история, напоминающая сюжет евангельской притчи о возвращении блудного сына.

Н. Д. Лосев. Возвращение блудного сына. 1882 г.

Интересно, дожил ли Михаил Петрович до 1917 г. и смог ли увидеть наяву воплощение в жизнь революционных идеалов своей молодости?

Вернёмся, однако, к Александру Ивановичу. 14.09.1870 г. он был посвящён в дьяконы. В 1873 г. умер отец, и все заботы о семье легли на его плечи. Пенсию за умершего псаломщика тогда не платили, и мать с семьёй были вынуждены перебраться к нему в Илларионово. Семья состояла из шестерых (а, если ещё не вышли замуж двадцатилетняя Ольга и семнадцатилетняя Прасковья, то восьмерых) детей в возрасте от 13 лет до нескольких месяцев. Все жили на скромное жалование дьякона. Воистину, они знали не понаслышке, что такое бедность! В этот период, вероятно, и сформировались сочувственное отношение к малоимущим и левые убеждения многих из них.

С 1969 по 1877 гг. Александр Захарьевский исполнял обязанности помощника учителя в Илларионовском земском училище, где преподавал его шурин. В 1875 г. был «награждён архипастырской благодарностью за обучение крестьянских детей».

Страница из адрес-календаря Нижегородской губернии за 1875 год

01.07.1876 г. был рукоположен в священники церкви с. Константиновка, а 02.09.1880 г. — переведён в с. Ичалки Лукояновского уезда Нижегородской губернии (ныне республика Мордовия). Каждое его повышение позволяло немного улучшить положение членов семьи.

У Александра Ивановича и Марии Петровны не было своих детей. Может быть поэтому, он полностью отдавался работе в школе: с 1887 по 1995 гг. был законоучителем земского приходского училища в соседнем селе Рождествено, а с 1889 по 1995 гг. — наблюдателем церковно-приходских школ в 4-м Лукояновском благочинии. С 1895 г. состоял членом уездного отделения епархиального училищного совета и до 1898 г. заведовал церковно-приходской школой.

В 1896 г. ему довелось, отвлекшись от трудов праведных, выехать в село Китово Сергачского уезда восприемником на крестины дочери своей «младшенькой», сестры Александры, выданной после окончания Нижегородского епархиального училища замуж за священника этого села Константина Васильевича Колокольцева.*

Примечание:

Судя по всему, это был родной брат Вениамина Васильевича Колокольцева, помощника инспектора Казанской духовной академии и преподавателя Казанского пехотного юнкерского училища. Соответственно, он приходился дядей сыну последнего, будущему нижегородскому хирургу М. В. Колокольцеву (см. ссылки).

http://www.velikii-post.ru/k/2006-kolokolcev_veniamin_vas

http://niznov-memorial.ucoz.ru/index/kolokolcev_m_v/0-246

http://niznov-nekropol.ucoz.ru/index/kolokolcev_v_v/0-428

Братья имели починковское происхождение и, вероятно, являлись сыновьями титулярного советника в отставке Василия Федоровича Колокольцова (1842–1917 гг.), погребённого на несуществующем ныне кладбище Конезаводской слободы Починок.

Старание Александра Ивановича не осталось незамеченным. В 1884 г. он был награждён набедренником, в 1892 г. — скуфьёй, в 1897 г. получил «благодарность епархиального начальства за деятельное участие в организации церковно-школьного дела в епархии», затем «архипастырское благословление с выдачей грамоты». В том же году ему была «высочайше пожалована тёмно-бронзовая медаль за труды по 1-й всеобщей переписи населения».*

Примечание:

Медаль была учреждена 21 ноября 1896 г. Вручалась лицам, безвозмездно выполнявшим работы при проведении первой всеобщей переписи населения Российской империи 1897 года.

Но 1897 год принёс и свои горести. 18 февраля неожиданно скончалась Александра Ивановна Колокольцева. Зимой вместе с мужем они ездили на телеге в гости. Опасаясь измять модную одежду (вспомним о её бедном детстве), двадцатичетырёхлетняя Саша не стала слишком тепло укутываться. Простыла и умерла. Овдовевший муж остался с двумя малолетними детьми на руках (двухлетним Вячеславом и восьмимесячной Марией). Вдовец, хоть и был священником, запил «по-чёрному». Малышей у него, конечно же, забрали. С тех пор они жили в доме Александра Ивановича и его жены. Своих детей, как мы помним, у них не было. Через 3 года умерла Мария Петровна. Неизвестно, как бы всё сложилось далее, но помогла, вероятно, одна из сестёр Александра, Евдокия Ивановна, родившаяся глухонемой. Замуж из-за этого она не вышла и жила в доме старшего брата до конца своей жизни. Именно она, скорее всего, взяла на себя домашние обязанности и заменила детям мать.

В начале февраля 1903 г. Александр Захарьевский подал прошение об усыновлении детей. Для этого потребовалась «отказная» от отца. Ниже текст её приведён дословно:

«1903 года, февраля 10-го дня я, нижеподписавшийся Лукояновского уезда села Пестровки (к тому времени он был переведён в это село) вдовый священник Константин Васильев Колокольцев, вследствие болезненного своего состояния и одиночества выражаю полное своё согласие на усыновление детей моих: Вячеслава 7-ми лет и Марии 6-ти лет, родственником моим села Ичалок, Лукояновского уезда А. И. Захарьевским, у которого они и проживают с 1897 года, февраля 18-го дня, со дня смерти жены моей». (заверено благочинным священником села Кемли Василием Надеждиным).

По рассказам родственников, через несколько лет так и не переставший пить отец-священник умер. В мае 1903 г. было вынесено решение Нижегородского окружного суда:

«К удовлетворению ходатайства просителя священника Захарьевского об усыновлении ему означенных Вячеслава и Марии препятствий не встречается…»

В августе того же года дети были официально усыновлены. На них было выдано пособие из эмеритальной кассы.*

Примечание:

Эмеритальная касса духовенства — фактическая касса взаимопомощи для служителей церковного ведомства.

«Нижегородские епархиальные ведомости». 1905 год

В 1907 г. Александр Иванович принимал участие в общеепархиальном съезде как депутат Нижегородской епархии по 4-му благочинному округу Лукояновского уезда. Через год вступил в Введенское братство вспомоществования недостаточным воспитанницам Нижегородского епархиального женского училища. Ещё через год на очередном общеепархиальном съезде был избран членом ревизионной комиссии.

Не обошли его и наградами: в 1908 г. он был награждён золотым крестом Святого Синода, а в 1916 г. «сопричислен к ордену Святой Анны 3-й степени … имеет серебряную медаль в память царствования императора Александра III и 300-летия царствования дома Романовых».

Жизнь, казалось, была налажена. Приёмные дети к тому времени были пристроены: Мария вышла замуж, а Вячеслав учился в Киевском коммерческом институте. Но вскоре произошёл Октябрьский переворот, и мир перевернулся.

Сведений о смерти Александра Ивановича найти не удалось. Зная о печальной послереволюционной участи множества замученных и (или) сгинувших без следа священников, будем надеяться на то, что он умер своей смертью.

В 2011 г. среди вещей его умершего внука был найден золотой крестик 1882 года. Родственники отнесли находку в церковь. Священник, взяв её в руки, сказал: «Это крест святого человека». Судя по дате, крестик принадлежал Александру Ивановичу.

Вячеслав Александрович, взявший (как и сестра) отчество и фамилию приёмного отца, после окончания в 1910 г. Нижегородского духовного училища закончил Нижегородскую же семинарию, а затем Киевский коммерческий институт.*

Примечание:

Предшественником Киевского коммерческого института были частные Высшие коммерческие курсы. Здесь в разное время учились: писатель Исаак Бабель, артист и режиссёр Соломон Михаэлс, советский поэт Павел Тычина, кинорежиссёр и кинодраматург Александр Довженко и др. После революции на базе коммерческого института был создан Киевский институт народного хозяйства им. Коротченко.


В. А. Захарьевский. 1928 год

До 1918 г. женился на Маргарите Дмитриевне Зефировой, дочери священника Арзамасской Екатерининской женской гимназии.

М. Д. Захарьевская (Зефирова)

С 1918 по 1923 г. работал заведующим школой и преподавателем математики в с. Смирново Арзамасского уезда Нижегородской губернии. Сохранился документ с оценкой его деятельности в этот период.

В 1923 г. стал директором средней школы в Ичалках.

Статья из местной газеты

В 1928 г. Вячеслав Александрович пережил страшное потрясение. Одна за другой, с разницей в 3 месяца, скончались его совсем ещё молодая сестра и десятилетняя дочь Мария. На посмертных фотографиях остались трогательные надписи:


Беда не приходит одна. 17.01.1931 г. он был арестован и обвинён по статье 58-10 УК РСФСР 58-10 «пропаганда или агитация, содержащие призыв к свержению, подрыву или ослаблению Советской власти или к совершению отдельных контрреволюционных преступлений … а равно распространение или изготовление или хранение литературы того же содержания…»

Дало о себе знать «духовное» происхождение, или же его успехи не давали покоя завистникам? По рассказам родственников, Вячеслав Александрович вынужден был написать А. Я. Вышинскому* (он мог быть знаком с ним по Киеву), после чего дело было прекращено.

Примечание:

Вышинский Андрей Януарьевич — советский государственный и партийный деятель. Юрист, один из организаторов сталинских репрессий. В 1913 г. окончил юридический факультет Киевского университета. Государственный обвинитель на политических процессах 30-х гг. В 1931–33 гг. занимал пост Прокурора Российской республики и заместителя наркомюста РСФСР, заместитель прокурора и прокурор СССР в 1933–39 гг.

Его освободили и через месяц зачислили работником саранского Наркомпроса. Позднее организаторские способности Вячеслава Александровича были оценены, и он был назначен заведующим планово-финансового отдела Министерства просвещения Мордовской АССР. За время своей трудовой деятельности был награждён медалями «За трудовое отличие», «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941–45 гг.», юбилейной медалью «За доблестный труд. В ознаменование 100-летия со дня рождения В. И. Ленина», тремя почётными грамотами Президиума Верховного Совета Мордовской АССР, значком «Отличник народного просвещения».

В. А. Захарьевский

Вячеслав Александрович пережил супругу, умершую ок. 1962 г. Он скончался 16 января 1987 г. в Саранске.

Их дети:

Александр Вячеславович ок. 1951 г. женился. Его женой стала Захарьевская (Шапошникова) Нина Ивановна, уроженка с. Рождествено Мордовской АССР, с 1984 г. — заслуженный учитель школы РСФСР.

Александр Вячеславович и Нина Ивановна Захарьевские

25.01.1952 г. у них родился сын Вячеслав, умерший в 2000 г. от аневризмы головного мозга. Через 4 года скончалась и его супруга Захарьевская (Аникина) Ольга Михайловна. Две их дочери: Ирина (род. в 1980 г.) и Татьяна (род. в 1981 г.) живут и работают в Саранске.

Сам Александр Вячеславович умер в 2011 г. Сведения о нём можно узнать из некролога.

Из журнала «Светотехника» № 6 за 2011 г.

На нём пресеклась мужская линия «саранской» ветви Захарьевских.

Жизнь Марии Александровны Захарьевской, приёмной дочери Александра Ивановича, сложилась не самым удачным образом. Ок. 1913 г. она вышла замуж за Павла Органова. Отец последнего, обрусевший мордвин Александр Рафаилович, служил дьяконом в той же церкви, что и её приёмный отец. Несмотря на почти десятилетнюю разницу в возрасте, молодой красивый семинарист, приезжавший домой в отпуск, стал предметом раннего романтического увлечения Марии. Павел Александрович, будучи человеком прагматичным, использовал сложившуюся ситуацию с максимальной для себя выгодой. «Казанские» родственники Марии Александровны, люди в ту пору весьма влиятельные, поддерживали осиротевшую девочку. Пытаясь устроить её судьбу, они оказали ему весомую протекцию.

После окончания Нижегородской духовной семинарии Павел поступил учиться в духовную академию Петербурга, где руководил хором.

Хор Санкт-Петербургской духовной академии. Дирижирует П. А. Органов. 1910 год

Окончив академию, получил звание кандидата богословия и был оставлен в Санкт-Петербурге псаломщиком при церкви Вознесения Господня* канцелярии обер-прокурора Священного Синода.

Примечание:

Церковь Вознесения Господня — утраченный православный храм в Санкт-Петербурге. Была построена архитектором Александром Францевичем в петровскую эпоху. Разрушена в 1936 г.

Ок. 1913 г. женился на Марии Захарьевской. В том же году числился помощником столоначальника в хозяйственном управлении Святейшего Синода. В 1914 г. у них родилась дочь Ирина.

И. П. Органова

До 1917 г. они проживали в Петрограде, и его карьера шла в гору. Он получил чин коллежского секретаря, затем титулярного советника. Длилась эта идиллия до 1917 г. После Октябрьского переворота пришлось вернуться в Ичалки, в дом приёмного отца Марии. Павел Александрович стал преподавать пение в Ичалковской средней школе, которую возглавил его шурин. Ок. 1918 г. у Органовых родился сын Юрий.

Ю. П. Органов

Произошедшие социальные перемены внесли изменения в жизнь семьи. Вызывавшая ранее чувство гордости служба в Петрограде стала источником тревоги и опасений за свою судьбу. А влиятельные прежде родственники жены превратились в «классовых врагов» новой власти. Родство с ними стало потенциально опасным. Ситуацию, кажется, усугубляла несдержанность Органова «по женской части». Между супругами стали возникать ссоры.

1 мая 1928 г. Мария Александровна неожиданно умерла. Что могло послужить причиной смерти тридцатиоднолетней женщины, теперь уже не узнать. Ясно только, что произошла некая семейная драма. Это косвенно подтверждается тем, что между Органовыми и Захарьевскими пробежала чёрная кошка. Едва прошли 40 дней после её смерти, как был произведён официальный раздел дома и земли умершего к тому времени Александра Ивановича. В раздельной записи, кроме прочего, упомянуто, что к 26 июня того же года Павел Органов уже был женат (!). Даже с учётом ленинского декрета «Об отмене брака» и царящей в большевистской России того времени свободе нравов это было слишком.

Через месяц умерла и племянница Марии Александровны, дочь её брата Вячеслава десятилетняя (!) Мария.

После этого Органов уехал (или вынужден был уехать) в Саранск,* где стал руководить хором педагогического техникума. Вся его дальнейшая деятельность была связана с хоровым и вокальным пением. После выхода на пенсию он переехал к сыну в Калинин (ныне Тверь), где и умер в 1957 г.

Примечание:

В Саранске при написании автобиографии Павел Александрович, опасаясь за свою жизнь, скрыл данные о дореволюционной деятельности. Вместе с тем он внёс в текст ряд неверных сведений и значительно «приукрасил» информацию о своих музыкальных достижениях в Санкт-Петербурге. Этот документ, послуживший основой его успешной карьеры в Саранске, позднее был использован авторами при составлении статей о культурной жизни Мордовии.

Василий Иванович

Василий Иванович Захарьевский в 1866 г. закончил по 1-му разряду Арзамасское духовное училище и поступил в Нижегородскую семинарию, которую закончил по 2-му разряду в 1872 г. Поступил на должность сельского учителя села Бармино Макарьевского уезда Нижегородской губернии. Видимо, в ожидании освобождающегося места.

17.03.1873 г. был рукоположен в священники Троицкой церкви того же села. Вскоре женился. Жена Захарьевская Мария Фёдоровна (род. ок. 1852 г.).

Развалины сгоревшей церкви в Бармино

В 1875 г. был избран судебным следователем по делам духовенства. Пожертвовал 1 руб. в «основной капитал» Нижегородского епархиального детского приюта. В сентябре того же года участвовал в Епархиальном Съезде депутатов. 06.11.1885 г. «утверждён в должности наблюдателя церковно-приходских школ». В 1887 г. «награждён бархатной фиолетовой скуфьёю». Получил «благодарность Епархиального начальства с внесением в формуляр». В 1888 г. был награждён набедренником. Был «утверждён миссионером своего округа как лицо, знающее раскол и ответы на него» и состоял «в звании депутата по Лысковскому духовному училищу и Общеепархиальному съезду».

Бывшее Лысковское духовное училище

По сведениям того же года «…с 1872 по 1874 гг. занимался обучением крестьянских детей в своём доме безвозмездно… с 1880 г. вновь занимается обучением грамоте крестьянских детей в открытой им же на свои средства церковно-приходской школе безвозмездно…* с 1876 г. состоит членом-миссионером Воротынского отделения Братства Святого Креста…»

Примечание:

В наше меркантильное время сведения о безвозмездном обучении детей в открытой на свои же деньги школе выглядят особенно впечатляюще и вызывают глубокое уважение.

Ок. 1894 г. Василий Иванович неожиданно умер. Его супруга в том же году исполняла обязанности просфорни.* Это последние сведения о ней.

Примечание:

Просфорня (просфорница, просвирня, просвирница) — женщина, занимающаяся выпечкой просфоры (просвиры) — богослужебного литургического хлеба. К этой должности допускаются вдовы или девственицы не моложе 50-ти лет.

Их дети:

Александра Васильевна после смерти отца была принята в Нижегородское епархиальное женское училище. В 1905 г. работала учительницей барминской сельской школы. Это всё, что о ней известно.

Леонид Васильевич в 1905 г. окончил 5-й класс Нижегородской духовной семинарии по 2-му разряду и был переведён в 6-й класс. До 1912 г. женился. 02.01.1912 г. у него родился сын Борис.

Борис Леонидович после окончания в 1935 г. 1-го Харьковского медицинского института служил младшим полковым врачом, затем начальником санитарной полковой службы в нескольких военных подразделениях. В 1940–41 гг. — начальник санитарной службы пехотного училища г. Черкассы. Позднее работал начальником горздрава в Каменец-Подольском, УССР. Потомки его сына Алексея проживают ныне в Сарапуле и в Сочи. Последние сведения о Борисе Леонидовиче датированы 1947 годом.

Евгения Ивановна

Евгении было 5 лет, когда умер отец, и мать с семьёй перебрались к старшему сыну в Илларионово.


Развалины Введенской церкви в Илларионове

Ей, можно сказать, повезло. 26.09.1875 г. в Нижнем Новгороде состоялось торжественное открытие Епархиального приюта для детей-сирот из духовного сословия. Среди жертвователей (небольших сумм) в «основной капитал» учреждения значились и Захарьевские. Приют был устроен в каменном трёхэтажном здании при Епархиальном женском училище, расположенном в Холодном переулке. Именно в этом училище работала кастеляншей Клавдия Алексеевна Орловская (см. главу «Алексей Афанасьевич»).

В число воспитанников нового благотворительного заведения были приняты круглые сироты (10 мальчиков и 12 девочек). Оставшиеся свободными несколько вакансий (одно место для 5-ти мальчиков и 3 места для 17-ти девочек) были разыграны по жребию среди сирот неполных. Случай ли сыграл свою роль, или связи — неизвестно, но семилетняя Евгения оказалась в числе трёх претенденток, «осчастливленных жребием».

«Нижегородские епархиальные ведомости». 1875 год

Дальнейшие сведения о ней обрывочны. Создаётся впечатление, что она не смогла найти своё место в жизни. После приюта, скорее всего, окончила Нижегородское епархиальное училище. В 1887 г. преподавала в народном училище соседнего с Ичалками села Кемля. К 1890 г. вернулась в «родной» приют, где до 1895 г. исполняла должность надзирательницы* за мальчиками.

Примечание:

В данном случае слово лишено негативного смысла. Надзирательница — воспитательница, лицо, осуществляющее наблюдение за кем-, чем-либо, попечение над кем-, чем-либо.

Какое-то время жила в Казани, где в 1895 г. присутствовала при крещении в Успенском соборе племянницы Маргариты. До 1905 г., окончив, вероятно, Казанскую фельдшерско-акушерскую школу, в которой преподавал её брат Алексей, приобрела специальность фельдшера.

У Евгении Ивановны, как и у многих других Захарьевских, сложились левые убеждения, свойственные в ту пору разночинцам и представителям интеллигенции. В основе их появления лежали жалость и сострадание к людям, дополненные обострённым чувством справедливости. Парадоксальным образом эти прекрасные качества подготовили почву для прихода к власти в 1917 г. беспощадно-жестокого режима, залившего страну кровью и погубившего большинство этих замечательных наивных людей. Левые взгляды привели Евгению Захарьевскую в ряды участников революционных событий 1905 года.

И. Е. Репин. Манифестация 17 октября 1905 г.

Она числится в списке лиц, высланных в 1906–1907 гг. в Архангельскую, Вологодскую и Олонецкую (последние две входят ныне в состав Архангельской) области «за распространение революционной литературы». Судя по сохранившейся девичьей фамилии, личную жизнь ей заменило служение идеалам революции.

К сожалению, на этом след Евгении Ивановны обрывается…

Павел Иванович

Павел Иванович Захарьевский в 1889 г. закончил по 1-му разряду Нижегородскую духовную семинарию. С 24.08.1889 г. по 08.11.1891 г. «состоял учителем приготовительного класса и надзирателем за учениками Починковского духовного училища». С 1891 по 1895 гг. «прослушал полный курс общеобразовательных и специальных наук» в Казанской духовной академии и был «утверждён в степени кандидата Богословия с правом преподавания в семинарии».

В 1893 и 1895 гг. стал крёстным отцом детей своего брата Алексея. Алексей Иванович к тому времени стал человеком известным и мог помочь родственнику занять приличное место. В начале 1896 г. Павел был «определён на должность помощника инспектора в Казанскую духовную семинарию». Через год он стал Казанским епархиальным наблюдателем.

Краткую характеристику Павлу Ивановичу и любопытную оценку деятельности казанских учреждений дал в сентябре 1907 г. протоиерей Иоанн Восторгов:*

…«Пишу на пароходе, оставив Казань и направляясь в Симбирск. … остался под впечатлением полного хаоса, который здесь царит в мероприятиях, в планах, в личных отношениях здешних духовных, светских деятелей, лиц епархиального управления, духовной Академии, Министерства Народного Просвещения, членов Совета Братства, миссионеров, наблюдателя и, наконец, петербургских покровителей и… покровительниц до «дому Кесарева» включительно… Так все переплетено и запутано, так пропитано взаимною враждою, личными счетами самолюбия, корыстолюбия и прочим, что вывод получается один: все правы и все виноваты… о. Захарьевский, Епархиальный наблюдатель — человек направления левого, но очень сдержан и осторожен. Архиепископ Димитрий очень ему доверял, но теперь из множества данных убедился, что Захарьевский, действительно, склоняется симпатиями влево и рекомендует лицо левого направления…»

(Из письма обер-прокурору Святейшего Синода П. П. Извольскому)

Примечание:

Восторгов Иоанн Иоаннович — русский церковный и общественный деятель, духовный писатель. Один из руководителей Русской монархической партии, а также один из основателей и активистов Союза Русского Народа. Издатель и редактор ряда русских патриотических газет.

Публично расстрелян 5 сентября 1918 г. в Петровском парке Москвы сразу после официального провозглашения большевиками декрета «О красном терроре». В августе 2000 г. причислен к лику святых Новомучеников и Исповедников Российских.

1900 г. О. Иоанн Восторгов


Священномученик Иоанн Восторгов


Обер-прокурор Священного Синода П. П. Извольский

В 1909 г. Павел Иванович написал книгу «Церковные школы Казанской епархии за 25 лет их существования: 1884–1909 гг.». Ссылки на данные этой работы можно встретить и поныне.

К 1910 г. он стал протоиереем. Участвовал в съезде духовенства марийских приходов Казанского и Царевококшайского уездов Казанской епархии.

«Сверх того для участия в съезде были командированы: …его высокопреосвященство — епархиальный наблюдатель церковных школ протоиерей П. Захарьевский…»

(«Весна народов: этнополитическая история Волго – Уральского региона»)

Его жизнь оборвалась так же внезапно, как и жизненный путь многих его родственников. В 1911 г. в сорокалетнем возрасте Павел Иванович неожиданно скончался. Женат он, похоже, не был.

Алексей Иванович

Как и все его многочисленные сёстры и братья Алексей Иванович Захарьевский родился в селе Чиреси* Лукояновского уезда Нижегородской губернии. Местные жители могли бы гордиться таким землячеством, между тем о нём знают немногие.

А. И. Захарьевский

Примечание:

Чиреси известны тем, что ок. 1790 г. здесь родился Михаил Степанович Доброзраков (в монашестве — Иоанн), будущий епископ Нижегородский и Арзамасский, позднее архиепископ Донской и Новочеркасский.

Ок. 1864 г. девятилетний Алексей был отдан в Арзамасское духовное училище, где обучался до 1867 г. После произошедшей в этом году реформы учебных заведений был переведён в Починковское духовное училище. В 1870 г. закончил его и поступил в Нижегородскую духовную семинарию. В 1873 г. из-за внезапной смерти отца был вынужден пропустить год учёбы, чтобы помочь матери с семьёй перебраться к старшему сыну и обустроиться на новом месте. В 1877 г. окончил семинарию и поступил на медицинский факультет Казанского Императорского Университета. 16.11.1881 г. женился. Его женой стала дочь священника Фавста* Феодосиевна Лаврова.

Примечание:

Фавста (Фауста) — редко встречающееся в наше время имя. Женский вариант мужского имени Фавст (Фауст). Уменьшительные формы в русском языке: Фаса, Фася, Фава, Фаня, Фаля.

1880–90 гг. Ф. Ф. Захарьевская (Лаврова)

Фавста приходилась родной сестрой Александре Феодосиевне, супруге революционно настроенного М. П. Коринфского (см. главу Александр Иванович). Общение с ним во многом повлияло на формирование взглядов Алексея Ивановича и его родственников. Александра Коринфская стала крёстной матерью их первенца, дочери Валентины. А её крёстным отцом стал соученик Алексея Ивановича по семинарии и университету Иван Александрович Милотворский.

Иван Александрович Милотворский

Личность Ивана Александровича заслуживает особого внимания. Вместе с Алексеем они учились ещё с Починковского училища. После того, как Алексей вынужден был пропустить год, стали однокурсниками. В одно и то же время закончили и семинарию, и университет. Позднее Иван Александрович работал врачом в Семёновском уезде Нижегородской губернии. Занимался преподавательской и общественной работой, являлся секретарём врачебного совета при Земской управе, помощником нижегородского врачебного инспектора.

По-видимому, они были хорошими друзьями, ведь ради крестин пришлось ехать в другой город. Позднее Иван Александрович стал известен как этнограф, автор книги «Нижний Новгород: его прошлое и настоящее», ряда статей о Семёновском уезде, публикаций по судебной медицине и др. Много лет прослужил врачом Нижегородского полицейского управления, получил чин действительного статского советника и потомственное дворянство.

После 1917 г., похоже, продолжал служить в органах. Возможно, оказывал помощь родственникам своего умершего однокашника. Скончался в 1936 г. Похоронен на Бугровском кладбище Н. Новгорода. Прототип литературного героя некоторых детективов писателя Николая Свечина. *

Примечание:

Николай Свечин (Николай Викторович Инкин) — русский писатель, краевед. Автор книг «Завещание Аввакума», «Охота на царя», «Хроники сыска» и др.

По окончании университета в 1882 г. Алексей Иванович был «удостоен степени лекаря с отличием» и утверждён в звании уездного врача г. Цивильск Казанской губернии.

Его активная жизненная позиция начала сказываться уже тогда. С 1883 г. он стал земским врачом Цивильского уезда. До 1890 г. успел побыть попечителем земских народных школ, почётным мировым судьёй по избранию уездного земского собрания и членом уездного присутствия по делам крестьян. Одновременно занимался научной деятельностью. В 1884 г. в журнале «Врач» опубликовал работу «К вопросу о местном влиянии кокаина на глаз», а в 1890 г. в «Дневниках казанского общества врачей» — «Случай ventro-fixationis uteri, с демонстрацией больной». Здесь же в Цивильске в их семье родились трое дочерей.

Около 1889 г. Алексей Иванович поступил штатным ординатором в акушерско-гинекологическую клинику Казанского университета.

Позднее он перевёз в Казань семью. В 1892 г. под руководством профессора Н. Н. Феноменова выполнил и защитил диссертацию под заглавием: «Опыт исследования обмена азотистых веществ в последние дни беременности и в первые послеродового периода», за что был «удостоен степени доктора медицины». В этом же году стал врачом казанской Ксенинской женской гимназии.

Получив звание приват-доцента*, преподавал демонстративный курс гинекологии в Казанском университете. С 1982 по 1898 г. «исполнял обязанности думского врача г. Казани».

Примечание:

В России до революции и в некоторых других странах: звание нештатного преподавателя высшего учебного заведения, равное доценту.

(толковый словарь С. И. Ожегова)

Полный перечень его печатных работ до 1904 г. можно посмотреть в примечании. *

Примечание:
  1. 1884 г., журнал «Врач», № 49, «К вопросу о местном влиянии кокаина на глаз».
  2. 1890 г., «Дневники казанского общества врачей», № 3, «Случай ventro-fixationis uteri, с демонстрацией больной».
  3. 1892г., «Журнал акушерства и женских болезней», № 3, «Случай врождённой Hydrometra».
  4. 1892 г., Докторская диссертация, «Опыт исследования обмена азотистых веществ в последние дни беременности и в первые послеродового периода».
  5. Ueber den Stickstoffwecksel wahrend der letzten Tage der Schwangerschaft und der ersten Tage des Wochenbettes (Zeitschrift fur Biologie.Bd. XXX).
  6. 1897 г., «Дневники казанского общества врачей», выпуск III, «Фибромиома шейки матки, удалённая непосредственно после родов».
  7. 1898 г., «История казанского городского родильного приюта».
  8. 1899 г., журнал «Врач», № 46, «Полный разрыв матки во время родов».
  9. 2-й том юбилейного выпуска «Журнала акушерства и женских болезней», посвящённого профессору Н. Н. Феноменову к 25-ти летию его научной деятельности, «К вопросу о значении внутриматочных впрыскиваний иода при лечении воспалительных женских болезней».
  10. Отчёт по 1-му медицинскому участку Цивильского уезда Казанской губернии за 1888–89 гг.
  11. Отчёты по должности думского врача г. Казани за 1892–1896 г.г. (пять отчётов).

Сформировавшиеся левые, в хорошем смысле этого слова, убеждения определили вектор деятельности Алексея Ивановича, всегда направленной на улучшение жизни людей.

Он сыграл важную роль в открытии в Казани первого родильного отделения:

«…А. И. Захарьевский, работая думским врачом, проявил инициативу и убедил органы власти развернуть в Забулачной* больнице родильный приют. С огромными трудностями, но, тем не менее, в 1896 году этот приют на три кровати был открыт. За первые полтора года работы в нём находилось 507 женщин, на содержание которых было израсходовано 800 рублей. По словам А. И. Захарьевского: «на первых же порах существования приюта в него охотно начали поступать роженицы, так что скоро пришлось выйти из пределов 3-х кроватей и принимать больше… Пришлось употребить в дело 4 кровати… Тем не менее бывали моменты, что кроватей всё-таки не хватало. Пришлось некоторых класть на пол…».

(«История казанского родильного приюта». Казань. 1898 г.)

Примечание:

Булак (тат. Bolaq, Болак) — протока, соединяющая озеро Нижний Кабан с рекой Казанкой. Название произошло от устаревшего татарского слова «болак», означающего «небольшая речка». Соответственно, «забулачная» — находящаяся за каналом Булак.

А. И. Захарьевский. Ок. 1901 г.

Он бесплатно работал в амбулатории, открытой в 1902 г. при богадельне «Общества пособия бедным мусульманам г. Казани»:

«…Здесь больные три раза в неделю бесплатно принимались лучшими врачами Казани: акушерами-гинекологами Софьей Соломоновной Надель-Пружанской, Алексеем Ивановичем Захарьевским, офтальмологом Борисом Николаевичем Агафоновым, терапевтом Романом Альбертовичем Лурия, терапевтом Анатолием Геннадиевичем Победимским и другими…».

(Материалы IV Международных Стахеевских чтений. Том I)

В 1909 г. он стал действующим лицом сводки новостей:

«Порядки в забулачном родильном приюте

Нам передавали, что в городском забулачной родильном приюте при недостаточном числе сиделок существует плохой уход за роженицами, кроме того ощущается недостаток в хозяйственном инвентаре, например там всего одна или две ванны, необходимые для новорожденных, поэтому в одной и той же ванне, приходится купать младенцев, не обращая внимание, здоровы ли младенцы. На днях ребенок ст. С-ва после купания с другим ребенком оказался зараженным сифилисом. Не мешало бы городскому самоуправлению устранить это зло, тем более, что на этот купальный недостаток обращал неоднократно внимание городской управы и заведующий забулачным родильным приютом доктор А. И. Захарьевский».

(«Казанские губернские ведомости», № 180 от 5 ноября 1909 г.)

В 1910 г. его по-прежнему выбирали во все городские органы и инстанции:

«…Более дружно прошли выборы в гласные губернского собрания. Избранными оказались: А. И. Захарьевский, И. В. Годнев, К. П. Берстель и К. Д. Корсаков. В уездный училищный совет избраны: А. И. Захарьевский (35 — 3) и К. П. Берстель (32 — 5). Получивший большинство записок К. С. Олешкевич от баллотировки отказался. В экономический совет губернского земства избран Р. Г. Шольц (единогласно). Членами педагогических советов средних учебных заведений г. Казани избраны: А. А. Завадский, А. И. Захарьевский, К. П. Берстель, Н. В. Кубашев и от. Сафотеров, причем было постановлено — не закреплять избранных лиц за определенными учебными заведениями, а предоставить им посещать учебные заведения по соглашению с управой. В епархиальный училищный совет избраны: И. В. Годнев и А. И. Захарьевский…»

(«Камско-Волжская Речь», № 578 от 5 октября 1910 г.)

В 1911 г. он принимал участие в церемонии закладки нового моста:

«На торжестве закладки моста через р. Волгу

…Выступает, конечно, старая гвардия: А. И. Захарьевский, еще двое-трое старейших гласных. С ними и пишущий эти строки.

Проникаем не без затруднений во внутрь кессона. Приходится пролезать через очень небольшое отверстие квадратной формы в круглую камеру, еле-еле вмещающую 4–5 человек, и там стоят вплотную друг к другу, на манер… королевских сельдей в бочке…

Алексей Ивановича Захарьевского нужно считать за троих! — шутит кто-то из попавших в камеру. — Больше никого сюда не впускайте!…»

(«Казанскiй Телеграфъ», № 5355 от 16 февраля 1911 г.)

В Казани Алексей Иванович был чрезвычайно «популярен». А поскольку был ещё и очень хорошим врачом, его известность распространялась далеко за пределы города. Это давало семье возможность вести безбедное существование и обеспечивать обучение детей в лучших учебных заведениях. К этому благополучному периоду относится, наверное, следующая фотография, сделанная более ста лет назад во время отдыха на реке. К сожалению, датировать её более точно не удалось.

Положение Алексея Ивановича позволяло не только содержать семью, но и помогать родственникам и землякам. В помощи он никогда не отказывал. Дела многих из них в это время пошли в гору. У него некоторе время жила сестра Евгения. К нему приезжал за поддержкой и жил в Казани более года двоюродный брат Иван Алексеевич. Осиротевшим детям сетры Александры он проплачивал обучение, оказывал материальную помощь и всяческую протекцию. В Ксенинской гимназии, где он работал врачом, среди классных надзирательниц значилась некая Анна Яковлевна Захарьевская (вероятно, дочь одной из его сестёр, записавшаяся девичьей фамилией матери).

К сожалению, людей, знавших Алексея Ивановича лично, уже не осталось в живых. А документальных сведений о нём осталось совсем немного.

До нашего времени сохранились подаренные ему настольные часы с выгравированной дарственной надписью «От признательных В. и И. Климович». *

Примечание:

Ипполит Казимирович Климович некоторое время работал городским, а затем уездным врачом Цивильска. В 1903 г. вместе с Алексеем Ивановичем являлся консультантом казанской Александровской лечебницы. В начале русско-японской войны 1904–06 гг. был призван из запаса и направлен в Челябинск, где сыграл важную роль в организации полевых госпиталей и создании эффективной системы противодействия распространению инфекционных заболеваний в войсках. В 1906 г. был уволен в запас и вернулся в Казань. К 1914 г. стал председателем правления общества пособия бедным Римско-католического прихода. Преподавал в Казанской частной женской фельдшерско-акушерской школе, где Алексей Иванович был председателем педсовета.

Вероятно, это подарок Алексею Ивановичу к шестидесятилетнему юбилею (1915 год).

В 1911 г. внезапно умер его младший брат, сорокадвухлетний Павел, также проживавший в Казани. Смерть близких, особенно младших, всегда является сильным потрясением, даже для врачей, чаще других сталкивающихся с ней по роду деятельности.

А в конце июля 1914 г. началась Первая мировая война. *

Примечание:

Это название утвердилось только после начала Второй мировой войны в 1939 году. До этого употреблялось название «Великая война», «Большая война», «Вторая Отечественная», «Великая Отечественная». Неформальное название — «германская», а затем в СССР — «империалистическая».

В 1914 г. Казань стала окружным распределительным пунктом для размещения пострадавших военнослужащих. Лазареты организовывались в помещениях учебных заведений, общественных учреждений и в частных домах на территории города. Губернские власти приступили к созданию Дома инвалидов для военнослужащих, потерявших трудоспособность. Летом 1915 г. в Казанскую губернию стали поступать беженцы, которых распределяли по уездам, предоставляли им питание, рабочие места, бесплатную медицинскую помощь.

Сестра милосердия. И. А. Владимиров. 1915 г.

В это нелёгкое время Алексей Иванович старался, насколько это было возможно, быть полезным. Вот список обязанностей, которые он исполнял в 1915 году:

К этому времени он имел чин статского советника, проживал с семьёй в собственном доме с прислугой и даже имел личный телефон № 42.

Налаженная и относительно спокойная даже во время войны жизнь казалась казанским жителям незыблемой. В «Обзоре настроения населения Казанской губернии» за 1916 г. говорилось, что общество «пока готово верить правительству и полагаться на него… В данное время в Казани революционных организаций не наблюдается. …озлобления против правительства в массах не замечается… К местной губернской администрации отношение спокойное, причём, высшая пользуется полным доверием общества»…

В результате, петроградские события стали в Казани полной неожиданностью. Революционные всплески мало чем отличаются друг от друга. У нас есть возможность сравнить запечатлённые И. А. Владимировым картины событий того времени со сценами, происходившими совсем недавно на «революционном майдане» Украины. Всё те же погромы, «свержения» памятников и уничтожение символики.

И. А. Владимиров. Революция (зарисовки из альбома). 1917–18 гг. Бумага, акварель


И. А. Владимиров. Революция (зарисовки из альбома). 1917–18 гг. Бумага, акварель


И. А. Владимиров. Революция (зарисовки из альбома). 1917–18 гг. Бумага, акварель

Для того, чтобы представить себе картину происходившего, обратимся к краткой сводке казанских послереволюционных событий:

27 февраля 1917 г., когда в столице произошёл вооружённый мятеж, Казань по-прежнему жила своими повседневными заботами. Казанские печатные издания сообщили о произошедшем перевороте лишь 2 марта, после чего здесь начала открыто проявляться «революционная активность». В стенах Казанского университета начали происходить ежедневные сходки, в которых принимали участие студенты Казанского ветеринарного института, Казанской духовной академии (!), Казанских высших женских курсов, и т. д. Единственным источником официальной информации в первые дни петроградских событий оказался телеграф.

«Начинались сложные дни конца февраля. В Казани, конечно, первыми начали волноваться студенты, не предполагавшие, что они роют яму и себе, и своей Родине. Получаемые газеты поднимали настроение у господ устроителей счастья России. Последовало отречение Государя и образование самочинного временного правительства и совета солдатских и рабочих депутатов — всё это совершенно уже сбило с толку всех, начались беспорядки в войсковых частях…».

(Из воспоминаний губернатора Холмской губернии Л. М. Савёлова)

О признании петроградского переворота объявил командующий войсками Казанского военного округа, а вслед за ним и другие представители местной властной элиты. Признание было завуалировано патриотическими лозунгами и призывами к гражданскому единению.

В результате произошедшей смены власти, выглядевшей, скорее, как её добровольная сдача, в Казани начали возникать новые органы управления: Советы, Комитеты, комиссары вместо губернаторов, милиция вместо полиции и т. д.

Милиционеры-студенты. 1917 г.

Новые власти освободили из тюрем «борцов за свободу», а затем и явных уголовников. Отсутствие информации о происходящих в стране политических переменах стало причиной самых неожиданных проявлений общественной активности: студенческих сходок, выступлений военных и отказов полицейских подчиниться «революционным» властям, открытого грабежа крестьянами поместий.

И. А. Владимиров. Революция (зарисовки из альбома). Бумага, акварель

«Положение в уездах на местах начинает внушать серьёзные опасения, местами возникают волнения погромного характера».

(из письма казанского губернского комиссара В. В. Моловствова, 7 марта 1917 г.)

И. А. Владимиров. Революция (зарисовки из альбома). 1917–18 гг. Бумага, акварель

Попытки Моловствова предотвратить расползание нараставшей смуты наткнулись на действия «левых сил», за считанные дни практически полностью обезглавивших Казанский военный округ. Несколько офицеров были убиты.

И. А. Владимиров. Революция (зарисовки из альбома). 1917–18 гг. Бумага, акварель

Многие казанские высокопоставленные лица ещё плохо понимали суть происходящих в Петрограде событий. 12 марта войска Казанского гарнизона под звуки «Марсельезы» прошли по центральным улицам города. 15 марта состоялся многотысячный «Праздник Свободы», включавший в себя, кроме прочего, военный парад, молебен о победе над врагом, торжественное богослужение на Театральной площади города и панихиду «по павшим жертвам революции».

Безымянный рисунок неизвестного автора

«Старая власть», практически, устранилась сама, наивно посчитав, что этим она открывает дорогу для «нового строя». Революционный настрой захлестнул широкие слои населения. По Казани прокатилась волна забастовок. Повсюду происходили митинги, всякого рода съезды и конференции. Между тем, экономика страны разваливалась. Тяжелое положение создалось и в Казани. Ухудшалось санитарное состояние города. В середине августа остоялось совещание Казанской губернской комиссии по вопросу упорядочения санитарной стороны торговли съестными припасами и пищевыми продуктами. На совещании говорилось о «крайне неудоветворительном санитарном состоянии города» и об угрозе роста эпидемических заболеваний.

Революционные настроения проявлялись иногда самым абсурдным образом. Так в одной из казанских газет сообщалось об успехе доклада некоего студента Д. Рохлина на тему «Врачи и общество», прочитанного на заседании студенческого научно-медицинского кружка. Целью автора было «выразить протест против существующего типа врача, вскрыть причины этого явления и наметить новые пути…». Доклад привлек многочисленную публику.

В городе начались перебои в снабжении хлебом. Был устанавлен жесткий контроль над вывозом из города товаров первой необходимости.

24 октября произошло столкновение между правительственными отрядами и восставшими под руководством большевиков солдатами артиллерийской бригады, открывшими по ним артиллерийский огонь. В результате обстрела пострадали здание Казанской Духовной академии и Казанского университета.

«Некоторые студенты академии, перепуганные нависшей вокруг академии смертью, в паническом страхе бежали из Казани, даже не испросив отпускных билетов… многие студенты Академии, под влиянием того же панического страха, дошли до такого нервного состояния, что могли думать только о том, как бы им бежать из Казани».

(из отчёта Казанской духовной академии за 1917–18 гг.)

Власть перешла в руки большевистского революционного комитета. Были ликвидированы полицейские органы Временного правительства, сняты с командных должностей представители старого офицерства, устранены с постов чины судебно-прокурорских инстанций и учреждений. При этом говорилось о приверженности новой власти к соблюдению законности и заботе о населении.

«Личность каждого гражданина должна быть обережена от насилий в полной мере: самочинные обыски, захваты имущества и разгромы ни в коем случае допущены не будут».

(из газеты «Знамя революции» за 29 октября 1917 г.)

Какого-либо улучшения уровня жизни горожан за этим не последовало. Напротив, ситуация стала резко ухудшаться.

«…разложение в стране дошло до самых невероятных размеров… на местах частью произошел уже, частью еще совершается форменный распад великого государства на отдельные ячейки, республики, вотчины».

(из газеты «Камско-Волжская речь» за 9 ноября 1917 г.)

По городу прокатилась волна грабежей. Несмотря на все заявления, Советская власть не контролировала ситуацию…

(обзор казанских событий 1917 г. сделан на базе материалов кандидатов исторических наук И. Е. Алексеева и Л. О. Кузнецовой)

В первую очередь изменения сказалось на представителях интеллигенции, в том числе и на левых либералах, ратовавших за революционные преобразования. Они получили реальную возможность увидеть воочию воплощение своих идеалов. Оно оказалось кошмарным и принесло с собой полное разрушение патриархальных основ государства, потерю всякого уважения к человеческой личности, ее правам и свободам.

Первый удар по мировоззрению Захарьевских был нанесён сразу после переворота. Местные «борцы за идею», по-видимому, слабо представляющие себе роль акушера-гинеколога, посчитали его «эксплуататорам трудящихся масс» и реквизировали дом на Малой Красной улице.

И. А. Владимиров. Революция (зарисовки из альбома). 1917–18 гг. Бумага, акварель

Из-за этого в городе случился настоящий «бабий бунт». Пациентки ценили и уважали Алексея Ивановича. По требованию возмущённых женщин дом Захарьевским был возвращён.

Несуществующий ныне дом Захарьевских в Казани, ул. Малая Красная, 3

Первый, кого видит новорожденный, — это человек в белом халате, акушер или акушерка, помогающие ребёнку появиться на свет. Профессия эта созвучна деятельности священника, именем Господа благословляющего младенца к жизни. Бог заложил в человека программу размножения, в основе которой лежит любовь. Женщины рожают и будут рожать детей всегда и при всех режимах. Никакие идеи и реформы не могут победить этого, кто бы их не возглавлял, и что бы он о себе не воображал. В том числе, это касалось казанских революционеров и чекистов. Их жёны и подруги не были исключением и время от времени пользовались услугами гинекологов и акушеров.

Государством, согласно известному революционному лозунгу, может управлять «любая кухарка». С медициной, увы, дело обстоит гораздо сложнее. Профессия врача не только защитила Алексея Ивановича и семью от полного ограбления, но и, вполне вероятно, спасла от смерти. Подобно профессору Преображенскому*, ему не раз приходилось обращаться к своим высокопоставленным пациентам (пациенткам?) с просьбой избавить его семью от назойливых притязаний местных «швондеров» и «шариковых».

Примечание:

Прототипом профессора Преображенского, персонажа повести М. А. Булгакова «Собачье сердце», стал проживавший в Москве дядя автора Н. М. Покровский, также известный врач-гинеколог.

Сложно сказать сейчас, как проходила их жизнь в 1917 г. Сначала, наверное, с надеждами на перемены к лучшему, затем с недоверием и неясными опасениями, и, наконец, со страхом и тревогой за свою судьбу, за жизнь детей, родных и близких.

Вопреки надеждам 1918 год не принёс улучшений. Гражданская война продолжалась. Общество было расколото на два лагеря. Несмотря на то, что город считался тыловым, в Казани велась подготовка вооруженных отрядов. Здесь были открыты первые советские казанские пехотные курсы. В июне 1918 г. сюда была эвакуирована из Екатеринбурга Академия Генерального штаба.

Мятеж Чехословацкого корпуса* изменил ситуацию. Город превратился из тылового в прифронтовой.

Примечание:

Стрелковый корпус, сформированный в составе российской армии осенью 1917 г. из пленных чехов и словаков, бывших военнослужащих австро-венгерской армии. Поводом для начала восстания послужила попытка советских властей разоружить легионеров.

Легионеры Чехословацкого корпуса

В городе было объявлено военное положение. Было принято решение о создании Чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией на Чехословацком фронте, которую возглавил М.Я. Лацис. *

Примечание:

Мартын Иванович Лацис (Мартин или Мартиньш, Иванович или Янович). Настоящее имя — Ян Фридрихович Судрабс. Видный деятель ЧК — ОГПУ. По воспоминаниям современников отличался чрезвычайной жестокостью. Расстрелян 20 марта 1938 г.

Во второй половине июля 1918 г. над Казанью нависла реальная угроза захвата Народной армией Комуча. *

Примечание:

Комитет членов Всероссийского Учредительного собрания (сокращённо Комуч) — первое антибольшевистское всероссийское правительство России, организованное 8 июня 1918 года в Самаре членами разогнанного Учредительного собрания.

(материал из Википедии)

По словам одного из её лидеров в Казани «находилось все золото российского государства…* …там же находилось колоссальное количество всякого интендантского и артиллерийского снаряжения и вооружения… Кроме того, Казань была большим политическим центром России и главным центром Поволжья».

Примечание:

Точнее, значительная часть золотого запаса Советской республики. Его привезли сюда из Петрограда еще в 1915 году, когда немцы захватили Прибалтику. Драгоценности из Москвы, Тамбова и Самары доставили в начале мая 1918 года. На 1 июня в Казани оказалось сконцентрировано ценностей в золоте на 600 млн. рублей, а также около 200 млн. рублей серебра. После того, как город оставили комучевцы и чехословаки, было вывезено золота, серебра и платины на общую сумму 651 532 117 рублей 86 копеек. Золотой запас был возвращен в Казань лишь 3 мая 1920 года. При этом в справке о наличии золота в Российской Федерации возвращенные ценности исчислялись цифрой 395 222 772 рублей 81 копейка.

(материал из Википедии)

С 7 августа по 10 сентября 1918 г. Казань находилась в руках белочехов. После её освобождения комиссия под руководством Лациса устроила в городе настоящий «красный террор».

1918 год. Вступление красных частей в Казань


И. А. Владимиров. Революция (зарисовки из альбома). 1917–18 гг. Бумага, акварель

Для того чтобы понять с кем пришлось иметь дело жителям Казани, следует сказать несколько слов о Лацисе.

В жизни он не был похож на созданный писателями и кинематографистами советского периода героический образ. Уроженцу Лифляндии*, ему, вероятно, были глубоко безразличны и эта страна, и сражающиеся между собой русские.

Примечание:

Лифляндия — официальное название территорий Северной Латвии и Южной Эстонии в 17 — начале 20 вв.

(Большой энциклопедический словарь)

Антипатия жителей этого региона к русским с современной точки зрения очевидна. Подобное отношение имеет глубокие корни. Ещё Екатерина II в тайной инструкции генерал-прокурору князю Вяземскому, имея в виду, в числе прочих, и жителей Лифляндии, давала указание «сии провинции… привести к тому, чтобы они обрусели и перестали бы глядеть как волки в лесу».

Жестокость Лациса пугала даже однопартийцев. Чужая жизнь для него не имела ценности. Неограниченная власть после долгих лет нужды и унизительного прозябания наложила на его личность своеобразный отпечаток, проявившийся в ненависти к имущему классу. Подсознательно опасаясь потерять своё новое высокое положение, он преступал все нормы человеческой морали, оправдывая свои действия «высшей необходимостью».

«Для нас нет и не может быть старых устоев морали и «гуманности», выдуманных буржуазией для угнетения и эксплуатации «низших классов»… Нам всё разрешено, ибо мы первые в мире подняли меч …во имя раскрепощения от гнёта и рабства всех…»

«…только полная бесповоротная смерть этого мира избавит нас от возрождения старых шакалов, тех шакалов, с которыми мы кончаем, кончаем, миндальничаем, и никак не можем кончить раз и навсегда…»

«Мы не ведём войны против отдельных лиц. Мы истребляем буржуазию как класс. Не ищите на следствии материалов и доказательств того, что обвиняемый действовал делом или словом против советской власти. Первый вопрос, который мы должны ему предложить, — к какому классу он принадлежит, какого он происхождения, воспитания, образования или профессии. Эти вопросы и должны определить судьбу обвиняемого…»

(М. Я. Лацис)

За этими «гениальными озарениями», опубликованными в чекистских журналах и послужившими идейным обоснованием «красного террора», проглядывает нездоровая одержимость дьявольской идеей вседозволенности и неприкрытая мания собственного величия. Говорят, что Лацис очень любил красный цвет, и почти все его подписи под приговорами сделаны либо красными чернилами, либо красным карандашом.

М. Я. Лацис

Расстрелы казанских офицеров он начал «превентивно», из опасения, что они поддержат попытки свергнуть власть большевиков. По чекистским данным после освобождения Казани комиссия под его руководством рассмотрела дела на 900 человек. Действительное количество убитых осталось неизвестным. Позднее в январе 1919 г. по подписанному им постановлению в Петрограде были расстреляны Великие Князья Николай Михайлович, Георгий Михайлович, Павел Александрович и Дмитрий Константинович. С апреля по август 1919 гг. в Киеве под руководством Лациса было уничтожено порядка 10 000 человек.

Среди расстрелянных оказались знакомые Захарьевских, в том числе предводитель казанского дворянства А. Н. Боратынский. Это не могло не повлиять на взгляды и убеждения Алексея Ивановича. Как и большинство либералов-интеллигентов, сначала он симпатизировал новой власти. Надеялся, что надо немного потерпеть, что вот-вот всё наладится, не догадываясь ещё, что уже ничего не вернуть, и что произошедшая катастрофа навсегда разрушила привычный им спокойный образ жизни. Что она ещё долго будет отдаваться выстрелами, казнями, социальными потрясениями и исказит до неузнаваемости все жизненные основы и сознание последующих поколений. По инерции принимал участие в общественной жизни. В 1919 г. выступил одним из инициаторов организации Казанского травматологического института.

Между тем, в результате военных действий и репрессий в Казани погибли, или бежали из города до 70 000 гражданских лиц. Среди них были и врачи.

«В 1918–1923 гг. на медицинском факультете Казанского университета работало 38 профессоров. Из них четыре профессора эмигрировали, семь умерли, трое покинули Казань из-за коллизий гражданской войны, трое выбыли для работы в других университетах. Только на 8 кафедрах в эти годы не произошла смена заведующих. Данное обстоятельство не могло не отразиться на качестве учебного процесса».

(с сайта «Лига выпускников Казанского государственного медицинского института»).

Для решения кадровой проблемы в состав профессоров были переведены приват-доценты, состоявшие в этом звании не менее трех лет. В октябре 1919 г. на медицинском факультете звание профессора получили 14 преподавателей. В их числе был и Алексей Иванович Захарьевский.

Пытаясь быть полезным, он активно участвовал в создании в городе и губернии женских консультаций, акушерских и гинекологических стационаров и подготовке акушерских кадров.

Но, буквально сразу же после получения профессорского звания его арестовали, обвинив в связи с левыми эсерами и хранении эсеровской литературы. Одновременно была задержана его старшая дочь, недавно вернувшаяся из Петрограда. Что могло спровоцировать их внезапный арест, осталось неизвестным. Неосторожно сказанные слова, попытка отстоять справедливость? Или зависть окружающих и желание проучить «буржуев»? Через 10 дней оба были выпущены «за недоказанностью обвиненения». Скорее всего, по чьему-то заступничеству.

10-ти дней в душных подвалах в ожидании расстрела было более чем достаточно. Они многое изменили для Алексея Ивановича. Воплощённые левые идеалы оказались на деле кровавой диктатурой, не имеющей ничего общего с наивно-добрыми христианскими заповедями, которым его, малолетнего, учили отец и дед, и которым он сам учил когда-то своих детей. Для людей, пришедших к власти, заповедей не существовало. Человеческие жизни, за которые он боролся, спасая новорожденных, для них не стоили ломаного гроша.

Стало ясно, что ни его инициативы, ни опыт, ни деятельность им не нужны. Прежняя жизнь ушла безо всякой надежды на возвращение. Оставалось смириться, терпеть и молчать. Не привыкший к праздности, он продолжал исполнять свои обязанности, но внутри что-то угасло.

Позднее сестра расстрелянного А. Н. Боратынского напишет об этом времени так:

«У нас отняли всё, что можно отнять силой, а теперь мы должны добровольно отдать то, что силой отнять невозможно — наши знания».

(К. Н. Боратынская «Мои воспоминания»)

Алексей Иванович умер 1 ноября 1921 года «на службе». Рассказ о нём хочется заключить словами Н. А. Мельникова* из книги «19 лет на земской службе», написанной в 1936–37 гг. во Франции.

Примечание:

Николай Александрович Мельников — известный земский деятель. В 26 лет стал гласным Козьмодемьянского уезда. Позднее — председателем Казанской губернской земской управы. В 1916 г. стал членом Совета министра земледелия и принял обязанности Главноуполномоченного по заготовке продуктов для действующей армии. В таком же качестве вошел и в правительство адмирала Колчака. Дальнейшие события привели его в Харбин, откуда он в начале 1920-х гг. перебрался в Европу. Поселившись в городе Ле-Ман (Lе Маns) во Франции, смог одну за другой выкупить за золотую валюту оставшихся в России жену и двух дочерей (последней — младшую в 1928 г.). Старший сын его, Григорий, был расстрелян в 1938-м в Казани, реабилитирован в 1958-м. Скончался Н. А. Мельников в 1951 г., похоронен под Парижем на русском кладбище Сент-Женевьев-де-Буа.

(из вступительной заметки Владимира Шлиппе к книге «19 лет на земской службе»)

«Доктор и профессор Казанского Университета, Алексей Иванович Захарьевский, губернский гласный от Казанского уездного земства, был типичным и лучшим представителем института русских земских врачей, в корпорации которых он начал свою карьеру. Будучи очень добрым и отзывчивым человеком, чуждый предвзятостям и пристрастию, обладая сильно развитым чувством долга, Алексей Иванович работал в разных земских комиссиях и совещаниях не только во время земских собраний, но и в течение целого года, безропотно уделяя земской работе свои немногие досуги. Добродушно, ровно и спокойно он относился и к защитникам и к противникам его мнений. Никогда соображения личных симпатий не оставляли следа в его деловых заключениях. Заслуженным авторитетом и общим расположением пользовался этот почтенный и достойный человек».

А. И. Захарьевский. Ок. 1908 г.

Фавста Феодосиевна Захарьевская в 1939 г. проживала в Ленинграде с дочерью Марией. Дата её смерти осталась неизвестной.

Их дети:

Валентина Алексеевна Захарьевская родилась в Казани. Ребёнок-первенец в семье, она была любимицей отца. С юных лет имела артистические наклонности и способности к вокальному пению.

Валентина Захарьевская. Ок. 1895 г.

В 1895 г. присутствовала при крещении своей младшей сестры Маргариты в казанском Успенском соборе. Ок. 1889 г. окончила Мариинскую женскую гимназию. Последующие 10 лет её жизни представляются большим «белым пятном».

Ок. 1899 г.

До 1909 г. стала оперной певицей. Изначально вокалу обучалась, скорее всего, в родном городе, имевшем к тому времени прочную репутацию «оперного».

В Казани имелась постоянно действующая труппа. Здесь сложились свои традиции, и образовалась постоянная оперная публика. Казанские газеты уделяли внимание выступлениям местных знаменитостей. Труппа просуществовала до 1919 г. и распалась после пожара, уничтожившего здание оперного театра вместе с костюмами, реквизитом и нотной библиотекой. В конце 20-х годов на этом месте был разбит сквер.

Валентина Алексеевна, несомненно, получила серьёзную вокальную подготовку. Обнаружить её фамилию в списках выпускников консерваторий не удалось, но это может говорить лишь о неполноте списков или об индивидуальной форме обучения. По некоторым косвенным признакам она могла быть ученицей С. И. Габеля (см. ссылку).

http://ru.wikipedia.org/wiki/Габель,_Станислав_Иванович

Ок. 1903 г.


Ок. 1908 г.

В 1909 г. сведения о ней появились в алфавитном списке жителей Санкт-Петербурга. Она записана «артисткой оперного театра», проживающей на улице Сергиевской (ныне улица Чайковского).

Отец не жалел денег на её образование. Она свободно владела французским, и это позволяло ей профессионально исполнять вокальные партии в операх и опереттах французских композиторов. В написанной в 1935 г. автобиографии Валентина Алексеевна указала, что «прошла курс французского языка в Сорбонне (Париже) в 1911 г.».

В 1914 г. у неё состоялся сольный концерт в Казани. К сожалению, не удалось отыскать печатных сообщений об этом довольно громком событии. Казанские газеты за этот год сохранились не полностью. Впрочем, несомненно, местная публика восторженно приняла «свою» исполнительницу.

На одной из найденных фотографий Валентина стоит рядом с двумя мужчинами в железнодорожной форме близ насыпи. Предположительно, снимок сделан в Казани во время «экскурсии» к строящемуся (или недавно построенному) железнодорожному «романовскому» мосту через Волгу, в период между 1911 и 1914 гг. Возможно, в 1914 г. во время казанского концерта.

В. А. Захарьевская. Скорее всего, ок. 1914 г.

После начала Первой мировой войны она продолжала жить в Санкт-Петербурге, ставшем к тому времени Петроградом. Ок. 1915 г. переехала в Максимилиановский (ныне Пирогова) переулок, а к 1917 г. — на проспект Сегаля (ныне проспект Раевского). Записывалась дворянкой, хотя дворянства отец не получал. Невинная, вполне простительная хитрость молодой красивой женщины, придававшая ей значимости в глазах окружающих и поклонников.

Её имя встречается в списках свободных артистов Первого театрального агентства Е. Н. Рассохиной* за 1916 г.

Примечание:

Разсохина (Рассохина) Елизавета Николаевна (ок. 1860 — март 1920) — русская театральная деятельница и антрепренёр. Держала антрепризы в различных городах России. Отличалась большой энергией и предприимчивостью. Была организатором и учредительницей «Первого театрального агентства для России и заграницы Е. Н. Разсохиной» (1892 г., Москва), занимавшегося посредничеством между антрепренёрами и актёрами. В дальнейшем оно стало заниматься также устройством актёрских «товариществ», организацией гастролей русских и иностранных артистов. С договорных сумм в его пользу отчислялись проценты. Просуществовало до Октябрьской революции.

(Театральная энциклопедия)

Заслуженный артист РСФСР Н. Н. Кручинин описал атмосферу театрального агентства Е. Н. Рассохиной следующим образом:

«Воздух пропитан специфической смесью табачного дыма, запахом нагретых духов. Кругом раздаются дружеские поцелуи и утрированные возгласы «героев-рязанцев», в углах зала степенно разговаривают «благородные тузы», медленно двигаются, тяжело думают, … здесь же расхаживают актёры второположенные в туалетах с претензией на шик, а рядом с ними умышленно не замечающие их антрепренёры небольших городов, щёлкают поднесённые в бенефис серебряные портсигары с такими, например, надписями «когда зажжёшь, — скажи — выкуплено». …»

По данным опросного листа, заполненного Валентиной Алексеевной для агентства, амплуа певицы было драматическое сопрано.*

Примечание:

Женский голос, отличающийся большой мощностью звучания и насыщенным драматическим тембром. Этому богатому по возможностям сопрановому голосу подвластны и лирические, и драматические краски. В операх для него созданы образы героинь, полные страстей. Подобные голоса не столь распространены в жизни.

Голосом драматического сопрано обладали Фелия Литвин, Роза Понсель, Е. С. Славинская. Среди более «поздних» обладательниц этого типа голоса: Мария Каллас, Джесси Норман, Любовь Казарновская.

Валентина Алексеевна Захарьевская

Выступала с оркестром в партиях:

Выступала в операх:

В уже упомянутой выше автобиографии Валентина Алексеевна ни слова не написала о своей жизни в Санкт-Петербурге (Петрограде). Информация о её дореволюционной деятельности носит эпизодический характер и иногда основывается на догадках. Документальных сведений почти не осталось. В одной из сохранившихся постреволюционных анкет указано, что в 1917 г. она служила «артисткой Государственной оперы».

Государственными после Февральской революции стали называть Мариинский и Михайловский оперные театры Петербурга. До революции оба они управлялись общей дирекцией Императорских театров, и Михайловский использовался как дополнительная сцена Мариинского. Видимо, последний и являлся местом службы Валентины Захарьевской.

Известно, что её сестра Мария, проживавшая в этом же городе, любила посещать именно этот театр. На сцене «Мариинки» в разное время выступали многие известные певцы: Е. К. Мравина, Ф. И. Стравинский (отец Игоря Стравинского), Ф. И. Шаляпин, танцовщики М. Ф. Кшесинская, В. Ф. Нижинский, А. П. Павлова и др.

Современный Мариинский театр в Санкт-Петербурге

Вероятно, Валентина Алексеевна имела определённый успех и была в какой-то степени известна. По косвенным данным, могла петь в труппе своего земляка Ф. И. Шаляпина во время его гастролей в Санкт-Петербурге. Можно предположить и её вероятное партнёрство по сцене с Л. В. Собиновым*, с которым у неё частично совпадал репертуар («Русалка», «Евгений Онегин», «Князь Игорь», «Борис Годунов», «Снегурочка» и др.), и который по контракту с дирекцией Императорских театров регулярно пел в столице.

Примечание:

Леонид Витальевич Собинов — выдающийся представитель русской вокальной школы, обладатель пленительного лирического тенора, человек тонкого интеллекта и высокой культуры. Любимец петербургской публики. Кумир не одного поколения меломанов, он и поныне считается гордостью российской и мировой оперы.

(Энциклопедия Санкт-Петербурга)

Кстати, с 1915 г. во время выступлений в Петрограде он проживал на Сергиевской улице, в нескольких кварталах от дома, где снимала квартиру Валентина Алексеевна.

Зал Мариинского театра

Поддерживала отношения с родственниками, проживавшими в Санкт-Петербурге. Безусловно, была окружена друзьями и поклонниками, среди которых было немало эмигрировавших после переворота «врагов революции» и ставших «белыми» офицеров. Позднее старалась лишний раз не упоминать об этом счастливом для неё времени из соображений безопасности. Близкие в Казани называли её Валентой. Быть может, это был сценический псевдоним?

Императорские театры просуществовали до Октябрьского переворота. С приходом к власти большевиков из них ушли почти все ведущие артисты. Потеряв работу и хлебнув революционных впечатлений в столице, Валентина Алексеевна вернулась в Казань к родителям, где было ещё относительно спокойно.

4 июля 1917 г. Расстрел демонстрации на Невском проспекте.


Февраль 1917 г. Военная машина с солдатами в Петрограде.

Пела в казанском оперном театре. Среди её знакомых была, в том числе, и семья Боратынских*, потомков известного русского поэта.

Примечание:

Поэт Е. А. Боратынский подписывал все свои письма, пользуясь начертанием через «о». Однако его произведения печатались под фамилией Баратынский. В современном литературоведении сложилась тенденция считать написание Баратынский литературным псевдонимом поэта и именно ему отдавать предпочтение. Одновременно продолжается традиция обращения к начертанию Боратынский, ибо при этом учитывается последняя воля поэта. Кроме того, это фамилия его предков и потомков.

(из журнала «Наше наследие»)

Имя Александра Николаевича Боратынского, внука поэта, было известно в Казани и Казанской губернии, благодаря его деятельности на ниве народного просвещения и земского самоуправления. Он получил образование в Училище правоведения, был многолетним предводителем дворянства Казанского и Царёвококшайского уездов, депутатом Государственной думы 3-го созыва, участником Всероссийского съезда земских деятелей в 1904 г. Александру Николаевичу в высшей степени было свойственно присущее всем Боратынским качество — привлекать к себе сердца людей. Он помогал всем. Старые люди дожидались его появления или в перерыве между заседаниями, или вечером после напряжённого дня. За душевной, а нередко и за материальной поддержкой к нему обращалась молодёжь со взглядами всего политического спектра: от правого до левого.

Принципиальный противник любых социальных потрясений, Александр Николаевич был глубоко верующим православным человеком и преданным своему долгу дворянином. Он хорошо знал нужды простого народа и старался по мере возможности оказывать помощь всем, кто к нему за ней обращался. Многим он помог материально.

Князь А. Н. Боратынский.

В ночь с 9 на 10 сентября 1918 года, когда большевики отбили город, в нем была устроена чекистская резня. В числе арестованных в самые первые дни официально объявленного «красного террора» оказался и А. Н. Боратынский. При этом какую-либо осязаемую «вину» Александра Николаевича перед новой властью, кроме той, что двое его сыновей были мобилизованы противниками большевиков в свою армию, доказать так и не удалось. По причине этого комиссия из двенадцати комиссаров незадолго до трагедии приняла решение освободить А. Н. Боратынского, однако у председателя Чрезвычайной Комиссии и Военно-полевого трибунала 5-й армии Восточного фронта М. И. Лациса, оказалось своё мнение. Согласно его установке в первую очередь подлежали уничтожению высшие должностные лица. Фактически по его единоличному приговору в ночь с 18 на 19 сентября 1918 года А. Н. Боратынский был расстрелян на окраине родного города. Существует предположение, что Лацис поставил ему условия, на которые тот не согласился, и этим решилась его участь.

Вспомнив о бандитских наклонностях некоторых «революционных соколов» («Нет человека — нет проблемы») и отбросив иллюзии относительно справедливости и беспристрастности «рыцарей революции», попробуем взглянуть на произошедшее со стороны. Приехавший в чужой город, упивающийся безмерной властью над людьми, тридцатилетний чекист (вспомним его «Нам всё дозволено») был раздражён уже самой попыткой повлиять на него, столь «великого и ужасного». Личная встреча на допросе только усилила неприязнь. Привыкший к тому , чтобы его униженно просили о пощаде, Лацис воспринял спокойно-независимое поведение арестованного как дерзость, а бесстрашие — как вызов.

И. А. Владимиров. В подвалах ЧК. 1919 г. Бумага, акварель.

Как и полагается дворянину, А Н. Боратынский встретил смерть достойно. В тюрьме он был верен себе и для многих был нравственной поддержкой. «…всех бодрил, утешал, читал Евангелие и делился пищей насколько мог». Накануне расстрела просил о нём не беспокоиться. В подвале, где он сидел, было столько народу, что ему пришлось уступить своё место, подушку и одеяло больной арестованной, и ему уже не было места лечь, он просидел всю ночь на корточках. Рабочий, сидевший с ним и выпущенный на свободу, говорил, что он вел себя твердо и гордо.

Дом , в подвале которого была тюрьма, где содержался А. Н. Боратынский

Расположение тел в яме, куда сбрасывали тела, свидетельствовало о том, что А. Н. Боратынский был убит первым. Спрятать своё преступление у палачей не получилось: несмотря на лютующий «красный террор», к гробу А. Н. Боратынского начался наплыв людей, желающих проститься с ним.

Трагически сложилась и судьба детей Александра Николаевича, ушедших с «белыми». Во время гражданской войны погиб его девятнадцатилетний сын Александр, позже — в начале тридцатых — был арестован, осуждён по 58-й статье и расстрелян в Москве сын Дмитрий, работавший в то время фотографом в Институте древесины Наркомлеса. Осталась в живых только дочь Ольга. Вместе с «белочехами» она ушла из Казани с сыном-младенцем, в начале 1920-х гг. пробилась в Харбин к своему мужу, откуда затем перебралась в Сан-Франциско. В эмиграции Ольга Александровна стала известна, как поэт и прозаик.

(сведения об А. Н. Боратынском частично взяты с сайта «Марийская история в лицах»)

В 2007 г. были опубликована книга сестры Александра Николаевича Ксении Николаевны Боратынской (Алексеевой) «Мои воспоминания». Она вспоминает о брате:

«Я не могу, не в силах описать деятельность и личность Саши-брата. Всё, чтобы я ни сказала про него, будет вяло и тускло в сравнении с этой яркой, светлой душой, страждущей за всех страждущих, освещающей своей великой любовью всех, кто бы ни подходил к нему. В эти годы он как земский деятель работал без устали, и вся его работа состояла в спасении революционной молодёжи от реакции. Сам он никогда не был революционером, напротив, он считал себя монархистом, но он был ярым противником правительства такого, какое оно было, и бюрократии. Он был чистой воды земец-народник — честный, пылкий, весь отдающийся на служение народу. Он не боялся клеймить высших мира сего, не боялся открыто защищать революционное юношество, за что и считался революционером в высших кругах».

В этой же книге приведены строки из письма воспитанницы Учительской семинарии, где преподавал Александр Боратынский, Дуни Чеботарёвой:

«…я только чувствую одно, что чудный великим духом человек вдруг пропал, словно его никогда не было. Погиб, как гибнет последняя тварь, и его великое полное любви к людям сердце не будет биться. … я только не могу примириться, чтоб чудный, родной Александр Николаевич … жил, работал, говорил лишь для того, чтоб превратиться в землю».

А. Н. Боратынский.

В той же книге упоминается и имя Валентины Захарьевской, поддержавшей своих знакомых в трудное для них время:

…Из письма Кати (Екатерины Александровны, дочери А. Н. Боратынского):

«… Валентина Алексеевна Захарьевская очень энергично действовала и, можно сказать, только благодаря ей мы имели счастье добыть ордер на выдачу тела папы. Сначала она пошла к Милху, и, когда она приступила к нему со своей просьбой, он удивлённо повернулся к ней и сказал: «Он не расстрелян». И только когда Валентина Алексеевна сказала, что имеет это сведение из справочного отдела, он по её просьбе дал ей пропуск к Латису (Лацису). Валентина Алексеевна пошла к нему, и, когда изложила свою просьбу, папин убийца сказал: «Да, о нём имеются хорошие сведения, тело можно выдать.» И поставил условие, чтоб хоронить без священника и чтоб за гробом шли только сёстры. Вернувшись к нам с ордером в руках, Валентина Алексеевна тотчас же села с Соней на извозчика, и они отправились к Каргопольским казармам. Когда они подъехали, наша прислуга и Дунечка Чеботарёва уже напали на след «папиной могилы». … О том, с каким ужасом и благоговением Соня и Валентина Алексеевна осторожно завернули тело в одеяло и с собой на извозчике, обнявши его, привезли, говорить не могу. Я встретила их, когда они подъехали к калитке сада. С помощью кого-то мы все вместе понесли его через балкон в дом. Мы положили его в кабинете недалеко от двери на пол и приступили к раздеванью. Долго пришлось отряхивать его от земли, особенно крепко завязшей в его густых волосах. Соня сделала дело до конца и собственноручно обмыла его, затем одели его и положили в красном углу перед образом. Мы постарались устроить его гроб хорошо, окружили растениями. …»

…Из письма Дуни Чеботарёвой:

«…Потом я помню, как Соня и Валента его привезли, и он лежал на полу в своём кабинете…»

Надо отдать должное Валентине Алексеевне, женщиной она оказалась отважной. Многие из знакомых Боратынских в в это время отвернулись от них, опасаясь за собственную жизнь. Привыкшая в Санкт-Петербурге не бояться мужского окружения, она без сомнений пошла просить за близких ей людей, возможно, даже не подозревая, что подвергает свою жизнь опасности. Чекисты «припомнили» ей это бесстрашие через год, когда по надуманным обвинениям арестовали её и её отца. Через 10 дней их выпустили, но что это были за дни!

Причина ареста Валентины Алексеевны была довольно абсурдной. Ей инкриминировали «хранение контрреволюционных частушек». Нужно было обладать особым «пролетарским чутьём», чтобы сочинить подобное обвинение. Впрочем, конечно же, это был просто предлог.

Валентина пострадала от революционного переворота больше других детей Алексея Ивановича. «Красное колесо» переехало её жизнь пополам и разделило на две части. В первой остались радостное детство, известность, любимое занятие. Вторая принесла голод, тревоги, потерю близких, забвение и нужду.

По воспоминаниям близких, у неё был жених, погибший во время гражданской войны. Забыто и его имя, и на чьей стороне он воевал. В альбоме сохранилось фото крепкого «революционного» матроса. Чей это снимок, и почему он хранился среди фотографий близких ей людей? Не он ли был её избранником? Может, это с ним она уехала после освобождения в Курск, где пела в местном оперном театре? На небольшой сцене успешно ставилась русская и мировая классика. В 1921 г. Курский театр закрылся. По заявлению артистов «они оказались в положении крайней нужды и голода». Голодающим людям было не до искусства.

И. А. Владимиров. Развлечения подростков в Императорском саду Петрограда. 1921 г.

В эти тяжёлые годы у Валентины Алексеевны впервые стали заметны признаки костного заболевания, проявившегося позднее в заметной хромоте. Не исключено, что болезнь стала следствием потрясения или повреждений, полученных во время её десятидневного заключения. До недавнего времени сохранялась визитная карточка Ф. И. Шаляпина с просьбой к тогдашнему министру здравоохранения Н. А. Семашко помочь Валентине Захарьевской с лечением. К сожалению, отыскать её к моменту публикации не удалось.

В отличие от своих более молодых и удачливых коллег, сумевших вернуться на сцену в послереволюционные годы, она вынуждена была отказаться от карьеры певицы, и её имя было предано забвению. Сведения о её сценической деятельности пришлось собирать по крупицам.

В начале ноября 1921 г. в Казани умер отец. После его похорон она, уже не помышляя о сцене, переехала в Москву, где проживала в Малом Кисловском переулке.

Устроилась конторщицей в Американскую администрацию помощи (АРА)* и работала здесь до июля 1923 г.

Примечание:

Американская администрация помощи (ARA — American Relief Administration) — формально негосударственная организация в США, существовавшая с 1919 до конца 30-х гг. ХХ века. Наиболее известна своим участием в оказании помощи Советской России в ликвидации голода 1921–1923 гг. Под её эгидой действовало до 15 различных религиозных, общественных и национальных организаций США. В пик активности на АРА работало 300 американских граждан и более 120 тысяч человек, нанятых в советских республиках.

(материал из Википедии)

После прекращения в России деятельности АРА «состояла на бирже труда». В 1925 г. ненадолго вернулась к прежнему роду занятий — «работала в Академической Государственной капелле».*

Примечание:

Государственная академическая капелла Санкт-Петербурга — концертная организация, включающая старейший профессиональный хоровой коллектив России (основан в XV в.) и симфонический оркестр. В 1920 г. в хор Капеллы, изначально состоявший из мужчин и мальчиков, были введены женские голоса.

В 1927 г. была уволена. Вновь «состояла на бирже, зарабатывая переводами с иностранных языков». До 1930 г. вернулась в Москву, где служила в различных учреждениях, от которых ныне не осталось и следа: Мосстрахе, Госземлебытстрое, Академии (!) коммунального хозяйства и др. В середине 1934 г. попала под сокращение. В феврале 1935 г. поступила на двухгодичные курсы работников перевода при Литературном институте Союза советских писателей СССР.*

Примечание:

Так называлось тогда учебное заведение, основанное в 1933 г. по инициативе А. М. Горького. С 1936 г. — Литературный институт им. А. М. Горького.

Возможно, не хватало общения, а скорее всего, чтобы получить возможность официально заниматься художественными переводами. В это время ей было 52 (!) года. В анкете убавила себе 9 (!) лет. Там же указала, что свободно владеет французским и, в той или иной степени, английским, немецким и итальянским языками.

Не имела постоянного места работы, бедствовала. В конце 1930-х подрабатывала ретушёром в фотоателье. Введение в 1937 г. пенсий для городских рабочих и служащих могло её не затронуть, т.к., оставаясь верной старой женской «театральной» традиции приуменьшать свой возраст, могла изменить его и в официальных документах. Впрочем, максимальная пенсия тогда составляла примерно четверть средней зарплаты, и прожить на эти деньги без поддержки брата было невозможно.

По воспоминаниям близких ей людей квартира Валентины Алексеевны находилась в самом конце длинного коридора, в котором никогда не было света, и по которому невозможно было пройти, не ударившись о стоящий в темноте шкаф.

Социальные перемены, кардинально изменившие статус и общественное положение потомков Алексея Ивановича, привели к появлению в их характере некоторой нервозности. Детям состоятельного врача, человека известного, воспитанным в благополучной семье, не знавшей нужды, им было непросто адаптироваться к «новой» жизни.

Особенно это касалось Валентины Алексеевны, проведшей первую половину жизни в столице в кругу богемы. Отсутствие постоянной работы и бесконечная «борьба за выживание» не могли не сказаться на её характере. Иногда это проявлялось довольно странным образом: обжегшись об утюг, она могла начать хлестать его ремнём.

Знакомые относили подобные вспышки к эксцентричности, свойственной артистическим натурам. А это были всплески отчаянья одинокой уставшей женщины. И стегала она не утюг, а нищенское существование и свою беспросветную опостылевшую жизнь. Вечерами доставала альбом и возвращалась мыслями в пору блистательной молодости, где она была счастлива, где ей рукоплескала восторженная публика, и где был ещё жив отец.

Судьба постаревшей Валентина Алексеевны была незавидной. «Буржуйские» манеры, вызывавшие у окружающих раздражение и чувство собственной ущербности, сделали своё дело — её не любили соседи, и дразнили дворовые мальчишки, с которыми дело иногда доходило до конфликтов.

В. Максимов. Всё в прошлом. 1889 г.

Она умерла первой, как и положено старшей, и была похоронена на московском Головинском кладбище.

Мария Алексеевна Захарьевская пошла по стопам отца — она стала врачом. Но в отличие от него, встречавшего новорожденных в этом мире, Мария Алексеевна имела дело с людьми, завершившими свой земной путь. Она стала патологоанатомом.

Ок. 1907 г. Мария закончила 2-ю Казанскую классическую женскую гимназию.

Мария Алексеевна Захарьевская. Ок. 1905 года

В том же году поступила в женский медицинский институт в Санкт-Петербурге (позднее — Ленинградский медицинский институт, в настоящее время — СПб ГМУ им. акад. И. П. Павлова). При поступлении была вынуждена дополнительно сдавать экзамены по программе мужской гимназии по языкам древней истории (латинский и греческий). По окончании учебного заведения в 1916 г. получила звание «лекаря с отличием». Дополнительно занималась на кафедрах неорганической химии и микробиологии, в терапевтической клинике.

М. А. Захарьевская. Ок. 1910 г.

Во время войны, в 1914–15 гг. работала в военных госпиталях. В 1917–18 гг. проходила интернатуру* на кафедре патологической анатомии медицинского института в Петрограде.

Примечание:

Интернату́ра (лат. internus — внутренний) — первичная последипломная специализация выпускников медицинских институтов по одной из врачебных профессий, проводимая после сдачи государственных экзаменов, на базе лечебно-профилактических учреждений под наблюдением и руководством соответствующей кафедры вуза. Интернатура является составной частью обязательного полного медицинского образования.

(материал из Википедии)

Профессия врача-патологоанатома, выбранная ей, оказалась в эти непростые дни весьма востребованной, а значительное количество погибших дало возможность получить богатейший практический опыт.

С 1916 по 1920 гг. Мария Алексеевна работала врачом-препаратором при Музее здравоохранения. Руководила работой студентов по микроскопической технике. До 1922 г. вышла замуж. Её мужем стал Г. Ф. Ланг, известный советский врач-терапевт, позднее академик АМН СССР, ректор 1-го Ленинградского медицинского института, основатель и главный редактор журнала «Терапевтический архив». Он пользовался благосклонностью властей, и некоторое время они жили в известном доме Бенуа на Каменноостровском проспекте в Ленинграде.

1914 год. Дом Бенуа.

В справочнике «Весь Ленинград и Ленинградская область» за 1928 г. она так и записана — Захарьевская-Ланг.

Вот как её описал А. Л. Мясников*, вспоминая о Г. Ф. Ланге в книге «Я лечил Сталина: из секретных архивов СССР»:

«…По окончании приема Мария Алексеевна, его жена (теперь — заведующая кафедрой патологической анатомии в I ЛМИ), приглашала нас к столу; это была приветливая и воспитанная дама, высокого роста, блондинка, с крупным полным лицом; детей у нее не было…»

Примечание:

Мясников Александр Леонидович — советский терапевт, академик АМН СССР.

Супруги были с головой погружены в научную работу. Не мудрено, что около 1930 г. они развелись.

С 1919 по 1932 гг. Мария Алексеевна — ассистент на кафедре патологической анатомии ПЖМУ (позднее 1ЛМИ), хранитель патологоанатомического музея.

С 1923 г. — заместитель председателя Ленинградского научного общества патологоанатомов, член Президиума, почётный член общества и Президиума.

С 1932 по 1935 гг. — сотрудник Ракового музея Государственного рентгенорадиологического и ракового института.

С 1933 по 1937 гг. — сотрудница патологоанатомического отдела Института экспериментальной медицины.

В 1935 г. ей была присвоена учёная степень кандидата медицинских наук (по совокупности работ, посвящённых патологоанатомическим изменениям центральной нервной системы при скарлатинозном энцефалите.)

С 1937 по 1939 гг. — помощница прозектора в Доме инвалидов и хроников.

В 1938 г. она вернулась в 1ЛМИ в качестве ассистента.

10.02.1941 г. ей была присуждена учёная степень доктора медицинских наук после защиты диссертации на тему: «Патологоанатомическое и экспериментальное исследование о сосудистом нефросклерозе.»

В предвоенные годы и начале ВОВ она занималась засекреченной научной работой по боевым отравляющим веществам. Оставалась в блокированном Ленинграде, продолжала работать и вести исследования.

С 1942 по 1948 гг. — и.о учёного секретаря Совета 1ЛМИ (на общественных началах).

В 1950 г. Мария Алексеевна стала профессором медицинских наук.

В 1943 г. она была избрана на должность доцента кафедры патологоанатомии 1ЛМИ.

С 1958 по 1968 гг. — заведующая кафедрой патологоанатомии 1ЛМИ.

После 1958 г. была награждена орденом Ленина, четырьмя медалями, значком «Отличник здравоохранения».

В 1962 г. ей было присвоено звание заслуженного деятеля науки РСФСР.

Одна из крупнейших специалистов в области патологической морфологии почек. Автор свыше 80-ти научных работ. Под её руководством защищено 6 докторских и 12 кандидатских диссертаций. Фотокопию списка её научных работ можно увидеть в приложении.*

Приложение:


В 2006 г. в журнале «Библиотека патологоанатома» была опубликована статья М. Г. Рыбаковой* «Мария Алексеевна Захарьевская», основанная на воспоминаниях о ней коллег и учеников.

Примечание:

Маргарита Григорьевна Рыбакова — доктор медицинских наук, профессор, заведующая кафедрой патологической анатомии Санкт-Петербургского государственного медицинского университета им. И. П. Павлова.

Благодаря этому, у нас есть возможность, оставив в стороне звания и регалии, оценить человеческие качества и черты характера Марии Алексеевны. Что и говорить — старая школа подготовки давала о себе знать.

«Мария Алексеевна была очень скромным человеком. Всегда подтянутая, очень аккуратная, гладко причёсанная. Она не любила украшений и носила только броши на блузках. Мария Алексеевна говорила, что каждая специальность должна накладывать свой отпечаток на внешность, и косметику могут и должны применять актрисы, но не врачи.»

«М. А. Захарьевская всегда была окружена молодёжью, аспирантами, студентами. Их привлекали её большое личное обаяние, широта взглядов, глубокая разносторонняя культура, эрудиция в науке, литературе, живописи, музыке, неизменная доброжелательность к людям, стремление передать свой опыт и знания молодым. Мария Алексеевна воспитывала в учениках чёткость, организованность, тщательность в исследованиях, преданность своей специальности и глубокое её знание.»

М. А. Захарьевская с ученицами.

«М. А. Захарьевская была необычайно требовательна к трудовой дисциплине, но в то же время она разрешала приходить к ней на консультацию со сложными …случаями… в любое время, и даже домой. Она могла быть очень резкой во взаимоотношениях с подчинёнными и с учениками, но вместе с тем могла признавать свои ошибки и с юмором оценивать их.»

«Авторитет М. А. Захарьевской среди врачей был чрезвычайно высок: и в настоящее время пожилые клиницисты часто вспоминают свои контакты с ней. К клиницистам Мария Алексеевна относилась по-товарищески, но очень требовательно, и в своих учениках… всегда воспитывала точно такие же отношения, всячески пресекая попытки прокурорского тона.»

«Во время консультативных занятий… М. А. Захарьевская садилась во главе длинного стола, вооружившись руководствами, и помогала переводить нужные фрагменты с английских и немецких текстов.»

«Наряду с большой… научной и преподавательской деятельностью Марии Алексеевне не были чужды и другие увлечения. Она очень любила классическую музыку и регулярно посещала филармонию (где у неё было «своё» место — кресло в 6-м ряду) и Мариинский театр. Любила поэзию. В её многочисленных дневниках приведено очень много стихотворений различных поэтов…»

«Мария Алексеевна очень любила природу и особенно лес, её можно было видеть в парках Гатчины, Павловска, Детского Села. Она была хорошим пловцом и, проводя лето в Усть-Нарве, каждый день купалась в море. Несмотря на то, что её было уже за 70 лет, часто каталась на лодке.»

Она умерла в Ленинграде 02.06.1977 г. и была похоронена на Серафимовском кладбище. Вот строки из некролога, напечатанного в 1978 г. в журнале «Архив патологии»:

«…когда из жизни уходят люди того поколения, которому остающиеся обязаны своим становлением, ростом, степенью развития, простое слово „учитель“ обретает свою глубочайшую сущность.»

Вячеслав Алексеевич Захарьевский родился в Казани. В 1911 г. окончил 1-ю Казанскую гимназию и поступил на инженерно-строительное отделение Санкт-Петербургского политехнического института императора Петра Великого. Выбрал для себя специальность инженера-гидротехника.

Вячеслав Алексеевич Захарьевский. Ок. 1911 г.

В России в конце XIX-начале XX вв., несмотря на развитие гидротехнического строительства в области водоснабжения, орошения земель и водного транспорта, водная энергия рек практически не использовалась. При этом гидротехническая наука находилась на достаточно высоком уровне, опережая практику. Выбор будущей профессии был сделан, скорее всего, по совету отца, видевшего у специальности хорошие перспективы.

Вспомним о том, что Санкт-Петербургский политехнический институт имел высочайший уровень подготовки. В нём преподавали учёные, имена которых составили целую эпоху в развитии отечественной науки и техники. Профессорско-преподавательский состав института составляли лучшие представители технической и гуманитарной интеллигенции России. Почти каждый второй из профессоров, работавших в институте в 1914 г., в разное время был избран в Российскую Академию наук.

Из автобиографии В. А. Захарьевского:

«Во время летних каникул работал на приисках и строительстве железных дорог, на изысканиях по устройству водохранилищ в верховьях реки Сыр-Дарьи, на реках Суусамыре*, Кекемерене*; на строительстве дорог в Казанской городской управе».

Примечание:

Суусамыр и Кекемерен — реки в Средней Азии, протекающие на территории нынешней Кыргызской республики.

Суусамырская долина


Река Кекемерен

С началом Первой мировой войны многие студенты и преподаватели института ушли на фронт.

Сообщение в газете «Русское слово»

На базе института открылись курсы по подготовке военных специалистов, а в лабораториях и на кафедрах разрабатывалось вооружение для действующей армии.

В. А. Захарьевский. Ок. 1915 г.

Закончить обучение Вячеславу Алексеевичу удалось лишь в 1921 г. К этому времени Российская империя превратилась в РСФСР, а учебное заведение после нескольких переименований стало называться 1-м Петроградским политехническим институтом.

Из автобиографии В. А. Захарьевского:

«…был студентом в течение десяти лет».

Учёба затянулась не из-за плохой успеваемости, как это бывало раньше в духовных заведениях, а из-за развернувшихся в стране событий. К 1917 г. в институте оставалось около 3000 студентов. Во время Октябрьского переворота Вячеслава в Петрограде не было.

Из автобиографии В. А. Захарьевского:

«С мая 1917 по январь 1918 гг. работал на строительстве Мурманской железной дороги, затем железной дороги Мга-Рыбинск…»

Деятельность института была практически остановлена. К 1919 г. он почти опустел и был на грани ликвидации. В его стенах оставалось не более 500 студентов. В их число входил и Вячеслав Захарьевский. В его сохранившейся лекционной книжке есть отметки о курсах лекций, прослушанных в том числе и в 1917, 1918 и 1920 гг.

Большая часть молодых людей дореволюционной поры сильно отличалась от своих ровесников из последующих поколений. Учились не «для галочки», а для того, чтобы быть полезными стране. Работали, полностью отдаваясь своему делу, безделье не было для них отдыхом. Охваченные общим энтузиазмом, не замечали некомфортных, иногда невыносимых условий, в которых приходилось жить и работать. Даже отдыхали по-другому. В самодеятельном концерте, устроенном по случаю окончания института, читали стихи собственного сочинения, пели любимые оперные арии и исполняли классическую музыку. Вячеслав Алексеевич любил оперу и довольно неплохо играл на скрипке. Музыкальную подготовку он мог получить ещё в Казани. Позднее в Москве , будучи уже в довольно зрелом возрасте, играл в составе самодеятельного инструментального квартета.

После выпуска по совету В. С. Баумгарта* он отправился прорабом на строительство Волховской ГЭС.

Примечание:

Баумгарт Владимир Сергеевич — участник проектирования и строительства Волховской ГЭС (1921–1923 гг.), с 1931 по 1941 гг. — заместитель директора Всесоюзного научно-исследовательского института гидротехники.

(из журнала «Гидротехника» за декабрь 2010 г.)

Из автобиографии В. А. Захарьевского:

«Там есть инженер Веселаго Георгий Сергеевич. Я его хорошо знаю, ленинградский путеец нашего возраста, окончил институт в 1917 году, однако работает на Волховстрое уже начальником отдела гидротехнических сооружений. Молодой, но силён, и человек хороший».

(слова В. С. Баумгарта)

Принято считать, что возведение Волховской ГЭС являлось частью плана ГОЭЛРО*, главной задачей которого было массовое строительство электростанций.

Примечание:

ГОЭЛРО — Государственная комиссия по электрификации России, возникшая в двадцатых годах прошлого столетия, целью которого было быстрое и надёжное развитие энергетики, а вследствие этого и промышленности страны.

Между тем, проект этой гидростанции был разработан ещё до революции. В тогдашнем Санкт-Петербурге за «электрический рынок» боролись конкурирующие между собой иностранные фирмы «Сименс» и «Вестингауз». Представитель последней, инженер Генрих Графтио, ещё в 1902 г. предложил построить ГЭС на порогах протекающей неподалёку от столицы реки Волхов. Но «Сименс» успел скупить земли вокруг места планируемой постройки. В результате строительство так и не началось.

К 1914 г. Графтио модернизировал проект под более мощные турбины. Временное правительство приняло решение строить ГЭС на Волховских порогах и выделило для этого 32 млн. рублей. К месту строительства была проложена грунтовая дорога и построены склады. Было приобретено оборудование. После Октябрьского переворота проблема выкупленных земель отпала сама собой, а в 1918 г. В. И. Ленин принял решение о возобновлении строительства.

Строительство Волховской ГЭС

ГОЭЛРО шутливо расшифровывали как: «Графтио обещал электричество, Ленин распорядился оплатить». Первоначально ГЭС планировалось построить за 4 года, но в итоге строительство было закончено только в декабре 1926 г.

Напутствие Баумгарта оказалось пророческим. С Георгием Веселаго у Вячеслава Алексеевича установились не только дружеские, но и родственные отношения. Они женились на сёстрах, дочерях известного русского математика Бориса Кояловича и стали свояками. Захарьевской в замужестве стала Мария Борисовна Коялович.

Б. М. Коялович

Семьи были дружны. Их объединяла не только работа, но и совместный досуг. Среди бумаг, найденных на столе Вячеслава Алексеевича после его смерти, сохранился листок со стихами под заголовком «Посвящается Веселагинским субботам». Видимо, по субботам друзья и родственники собирались в доме Веселаго.

Гидротехника после революции получила огромное развитие. Одни из лучших специалистов-практиков в этой области, они так и шли по жизни вместе. Веселаго не раз выручал Вячеслава Алексеевича в конфликтных ситуациях. Будучи от природы более дипломатичным, он неоднократно «прикрывал» его в случае неизбежных на больших стройках небольших технических аварий и помогал улаживать возникшие разногласия.

Волховская ГЭС

После окончания строительства Волховской ГЭС оба были переведёны на строительство ДнепроГЭСа. Первый — начальником гидротехнических работ левого берега, второй — его заместителем. Их имена упоминаются в сборнике воспоминаний участников комиссии ГОЭЛРО и строителей электростанций и другой документальной литературе о Днепрогэсе:

«Вячеслав Алексеевич Захарьевский — человек из той могучей кучки советских гидростроителей, которая по окончания строительства Волховской ГЭС была переброшена на берега Днепра. Инженер-строитель, умелый руководитель сооружения левой части плотины и постройки камнедробильного и бетонного заводов на Днепрострое, он был удостоен Ордена Трудового Красного Знамени».

(из воспоминаний Героя Социалистического Труда Н. А. Филимонова)

«… Веселаго почти слово в слово повторил обязательство Кандалова. Дескать, левый берег тоже не подкачает. Пятьсот тысяч кубометров уложить до зимы можно. …»

«… Почему-то поморщился прораб Захарьевский, толковый инженер, всегда поддерживавший решения техсовета. …»

«… Прораб Захарьевский поставил перед нами задачу в кратчайший срок обследовать профиль дна правого протока Днепра. …»

«… Прораб Захарьевский махнул рукой, застучало зубчатое колесо лебёдки, сосновый венец тяжело вздрогнул и медленно пополз на оживших тросах к тихой и безобидной в этот утренний час воде. …»

(М. П. Шевелёв «Монолит: Днепростроевцы»)

В жизни, конечно же, всё было совсем не так красиво. Работа была тяжёлой, а бытовые условия строителей — ужасающими, о чём охотно сообщали западные репортёры.

1932 г. Дома рабочих Днепростроя (снимок американского фотографа Джеймса Эббе)

«Советские инженеры действительно пренебрегали некоторыми мерами, считая их устаревшими, ненужными или отнимающими слишком много времени. Филимонов и Вячеслав Алексеевич Захарьевский в один голос рассказывают, что на строительстве плотины на Днепре сначала отказывались выливать бетон, который американские консультанты находили непригодным. Позже им пришлось признать, что в американском контроле качества был толк, поскольку у них больше никогда не получался такой хороший бетон, как на Днепре.

Наличие подобного энтузиазма, горячего стремления сэкономить и доказать, что всё можно сделать с помощью собственных рук и железной воли, подтверждают такие крупные инженеры, как В. А. Захарьевский и В. Д. Ястребова. И они, не желая полгода ждать, пока на Днепр прибудут из-за границы краны и экскаваторы, прибегли к «нашим старым русско-украинским методам», обходясь лошадью, киркой и лопатой. Когда понадобилось опускать в воду ряжи для фундаментов, Захарьевский за неимением кранов придумал собственный механический способ, успех которого поразил и его самого и американцев».

(С. Шаттенберг « Инженеры Сталина». Жизнь между техникой и террором в 1930-е годы.)

Здесь, на Днепрогэсе, в 1929 г. в семье Веселаго родился сын Виктор.*

Примечание:

Виктор Георгиевич Веселаго — советский, российский физик. Доктор физико-математических наук. Профессор Московского физико-технического института. Заведующий лабораторией Института общей физики им. А. М. Прохорова Российской академии наук. Специалист в области электродинамики. В 1967 году предсказал возможность создания суперлинзы с отрицательным коэффициентом преломления. Потенциальный претендент на получение Нобелевской премии в области физики.

Виктор Георгиевич был лично знаком со всеми детьми Алексея Ивановича Захарьевского. Он любезно согласился поделиться своими воспоминаниями. Часть их использованы в данной работе.

В. Г. Веселаго

После завершения строительства Днепрогэса «родственный тандем» был переброшен на строительство Ярославской ГЭС. Веселаго возглавил строительство, а Вячеслав Алексеевич стал заместителем главного инженера. Этот период тоже оставил след в печатном издании. В 1999 г. в журнале «Нева» в разделе «Мозаика из прошлого» был опубликован рассказ Екатерины Вощининой «Удачливый человек». Вот несколько строк из него:

«Шёл 1933 год. В Ленинград приехал… крупный специалист по гидравлическим сооружениям В. А. Захарьевский

«…Захарьевский предложил им… поехать и поработать над «грандиознейшим… замыслом». В 15 км выше Ярославля планировалось строительство плотины через Волгу, гидростанции и шлюза. …»

Подготовительные работы по строительству Ярославской ГЭС начались к концу 1932 года. Кроме сооружения Ярославской ГЭС планировалось создание Мышкинской и Калязинской ГЭС (выше по течению). Была объявлена комсомольская мобилизация. В строительстве принимали участие около 4000 человек. Семьи прибывших специалистов размещались в гостинице выселенного Свято-Введенского Толгского женского монастыря.*

Примечание:

Современный Свято-Введенский Толгский монастырь

В авральном темпе была проложена железнодорожная ветка Филино — Сортировочная, сооружены линии электропередач и барачный посёлок.

Барак строителей посёлка Волгострой

В кратчайшие сроки были проложены дороги, проведены подготовительные работы и выстроена жилая инфраструктура: жилые дома, столовые, больница, школы, детский сад, и даже кинотеатр.

Здание новой школы в посёлке Волгострой. 1935 год

(Фотографии взяты с сайта МОУ ООШ № 41 города Ярославля)

Однако в 1935 г., несмотря на то, что бо́льшая часть работ была уже выполнена, строительство Ярославского гидроузла было остановлено.*

Примечание:

В настоящее время признано, что первоначальный вариант строительства Ярославской ГЭС, предложенный Г. С. Веселаго, был оптимальным, а перенос строительства гидроузла из Ярославля в Рыбинск — необоснованным, проще говоря, ошибочным.

О причинах столь неожиданной перемены можно узнать здесь:

http://mymologa.ru/articles/47-kakoy-byla-alternativa.html

Привыкшие к новым условиям люди были расстроены неожиданной новостью. В. Г. Веселаго вспоминает, что когда отец, вернувшись раньше обычного с работы, объявил о скором возвращении в Москву, он (ему было тогда около 6-ти лет) сел на пол и заплакал. Новые друзья, близость большой реки с проплывающими по ней пароходами, купание, рыбалка, пристань, заваленная грудами воблы, — всё это должно было закончиться.

Оставшимся не у дел гидростроителям поступило «предложение» об участии в возведении сооружений Угличе-Рыбинского гидроузла. Строительство должно было вестись силами заключённых под руководством специалистов системы НКВД. Веселаго и Захарьевский были принципиальными противниками использования труда заключённых, однако отказаться в подобной ситуации было весьма и весьма непросто.

Веселаго это удалось. Впервые за почти 15 лет их жизненные пути разошлись. Георгий Сергеевич занял довольно высокое место заместителя начальника и главного инженера московского треста «Главгидроэнергопроект». Вячеслав Алексеевич найти повода для отказа не сумел и вопреки своим принципам вынужден был поступившее «предложение» принять. Более года ему пришлось работать инженером в системе НКВД, управляя огромными массами бесправных людей. Для воспитанного в традициях российского духовенства и получившего образование в среде либералов человека это явилось серьёзным испытанием. Одним из потрясений стало отношение к заключённым во время прибытия на объект, когда последних «выбросили» из вагонов в заснеженном поле и заставили рыть землянки.

И всё-таки, ему повезло. В начале 1937 г. удалось «вырваться» из системы НКВД и перевестись заместителем главного инженера на строительство нового ЦАГИ* в Подмосковье. Руководство ЦАГИ было категорически против участия в строительстве заключённых.

Примечание:

ЦАГИ — Центральный аэрогидродинамический институт имени профессора Н. Е. Жуковского. ФГУП «ЦАГИ» — крупнейший государственный научный авиационный центр России. Научно-исследовательский институт.

(материал из Википедии)

Постройка опытного АНТ-42 на заводе опытных конструкций ЦАГИ

Благодаря этому, ему удалось избежать не только участия в бесчеловечной деятельности НКВД, но и моральной ответственности за затопление пойменных земель, жилых территорий и культурных памятников, произошедшее после введения в действие Угличе-Рыбинской ГЭС.

Затопленный город Молога


Колокольня Николаевского собора в Калязине

Новое руководство высоко оценило его организаторские способности. В Москве ему была выделена отдельная трёхкомнатная квартира. К 1941 г. Вячеслав Алексеевич занимал должность главного инженера строительного треста № 31 Наркомата авиационной промышленности (НКАП) СССР. В начале войны вместе с предприятием Захарьевские эвакуировались в Ташкент.

А теперь вернёмся к Георгию Сергеевичу Веселаго. Судьба отвела ему недолгую жизнь. 5.09.1937 г. в составе экспертной группы по оценке перспектив гидротехнического строительства на Дальнем востоке он возвращался из Владивостока в Москву. Под Свердловском, на перегоне между станциями Еланская и Пышминская поезд ночью въехал в хвост идущего впереди товарного состава. Вагон, в котором возвращались командированные, разломился пополам, и пассажиров выбросило на землю. Пострадали многие, но погиб только Георгий Сергеевич.

Человеком он был известным. В «Известиях» появилось официальное сообщение о его гибели. Супруге была назначена соответствующая пенсия, а НКПС (Народный комиссариат путей сообщения, с 1946 г. — Министерство путей сообщения) обязали выплачивать семье ежемесячное содержание.

Дружба между семьями не прервалась. У Захарьевских не было своих детей, и их отношение к сыновьям погибшего были особенно тёплым. В начале войны Вячеслав Алексеевич внёс вдову Георгия Сергеевича с детьми в список близких родственников, что позволило семье Веселаго эвакуироваться вместе с ними из голодной и осаждаемой Москвы в Ташкент.

«Ехали 21 день в товарном вагоне. Нас не бомбили, но мы проезжали через только что разбомбленные в дым станции. Поезд шёл медленно. Вдоль путей стояли женщины и протягивали детей, завёрнутых в одеяло. Они говорили: «Спасите только детей». Брать было строжайше запрещено. Тем не менее, на следующей крупной станции оказалось, что весь состав наполнен детьми. Вошли какие-то военные, потом женщины в белых халатах из Дома ребёнка. Грудные дети. Неизвестно откуда они взялись. Имена неизвестны. Адреса неизвестны. Их тут же отобрали».

(из воспоминаний В. Г. Веселаго)

В военный период многие родственники Захарьевских жили у них в Ташкенте. Была спасена, в прямом смысле этого слова, семья сестры его супруги,Татьяны Борисовны.

«После ленинградской блокады она оказалась одна с тремя детьми в Ярославле, где они жили впроголодь. Мария Борисовна отправилась за ними на «попутном» бомбардировщике. Она никогда до этого не летала и очень боялась. После Ярославля самолёт отправился в Москву. Когда он пролетал рядом с линией фронта, к ним вышел второй пилот. Вероятно, чтобы успокоить их, он сказал: «Не беспокойтесь, мы будем отстреливаться». И сел за хвостовой пулемёт, чем поверг пассажиров в оцепенение. Отстреливаться, к счастью, не пришлось. Семью Татьяны Борисовны немного подкормили, а потом отправили в Ташкент».

(из воспоминаний В. Г. Веселаго)

После войны Вячеслав Алексеевич снова вернулся на Днепрогэс, где руководил работами по восстановлении плотины.*

Примечание:

В 1941 г. при отступлении Красной армии плотина ДнепроГэса была взорвана. Многометровой волной, вызванной взрывом, вместе с гитлеровскими подразделениями было уничтожено большое количество красноармейцев и мирных жителей. К 1942 г. немецкие строительные части восстановили плотину и установили на ней новое оборудование. В 1943 г. она снова была взорвана, на этот раз отступающими немцами. Полностью уничтожить её не удалось, т.к. советские разведчики смогли частично повредить взрывные кабели, ведущие к детонатору.

Взорванная плотина Днепрогэса

Позднее он помогал отстраивать разрушенный Севастополь.*

Примечание:

Севастополь был оставлен в июле 1942 г. после четырёхнедельных кровопролитных боёв. По планам нацистов он должен был быть переименован в Теодорихсхафен (нем. Theoderichshafen). После освобождения город лежал в руинах. Были разрушены коммуникации, предприятия, более 90 % жилых зданий. В городе оставалось около 3000 жителей.

А. А. Дейнека. Оборона Севастополя


Разрушенный Севастополь

Затем вернулся в Москву. Последние годы работал в НИИ «Гидропроект». Ветеран гидротехнического строительства. Был награждён:

Не привыкший к праздности, после выхода на заслуженный отдых, он старался найти для себя занятие. В бумагах на его столе, среди телеграмм, открыток с поздравлениями и ответов на письма школьников, сохранились: заключение на сценарий фильма «Ветер с востока», рецензия на книгу Рокуэлла Кента, незаконченный перевод рассказа Ги де Мопассана «Мой дядюшка Состен». И уже упомянутый ранее лист бумаги со стихами времён Волховстроя. Видимо, и Вячеслав Алексеевич иногда возвращался мыслями в пору своей молодости, перечитывая сочинённые когда-то к очередной «Веселагинской субботе» незамысловатые строчки.

Похоронив одну за другой сестёр и супругу, он умер в 1982 г. Чуть забегая вперёд, скажем, что никто из четверых детей Алексея Ивановича Захарьевского не оставил потомства, и эта замечательная линия прервалась. Вячеслав Алексеевич оставался последним. Понимая это, ещё в 1974 г. он сдал семейный альбом в архив. Это дало возможность сорок лет спустя отыскать фотографии в Российском государственном архиве экономики (РГАЭ).

Семейный альбом Захарьевских.

О Маргарите Алексеевне сведений осталось немного.

Маргарита Алексеевна Захарьевская. Ок. 1912 г.

Она родилась в Казани. В 1913 г. окончила казанскую Ксенинскую гимназию.

Страница из отчёта о состоянии казанской Ксенинской гимназии за 1913 г.

В 1914 г. поступила на Петербургские женские политехнические курсы. В 1925 г. закончила архитектурный факультет Ленинградского Высшего художественно-технического института (ЛВХТИ) по специальности «архитектор-художник». Участвовала в проектировании гидротехнических сооружений, зданий заводов тяжёлой и лёгкой промышленности.

Во время войны некоторое время жила в Ташкенте у брата. После войны выполняла рабочее проектирование при восстановлении Главного здания Пулковской обсерватории.

Пулковская обсерватория была построена в 1839 году по проекту архитектора А. П. Брюллова. Она играла ведущую роль в астрономии и считалась «астрономической столицей мира».

Пулковская обсерватория. Гравюра. 1855 г.


Пулковская обсерватория. Фото. Конец 1880-х

В результате немецких бомбардировок в сентябре — октябре 1941 г. она была превращена в руины. В 1943 г. на Общесоюзном астрономическом совещании было принято решение восстанавить обсерваторию на прежнем месте. К концу 1945 г. были готовы эскизы, планы зданий и обмерные чертежи развалин. Восстановление продолжалось более 10-ти лет.*

Примечание:

В первые годы после восстановления обсерватории здесь начинал свою трудовую деятельность писатель-фантаст Б. Н. Стругацкий. Творческая обстановка и особенности быта молодых пулковцев нашли отражение в повести братьев Стругацких «Понедельник начинается в субботу».

Вот строки из книги воспоминаний Маргариты Алексеевны:

«Пулково… Память подсказала сразу фамилию зодчего, строившего обсерваторию. Александр Брюллов… Классицизм… Первая четверть прошлого века. Конечно же, это должно быть очень интересно и не менее трудно. …

Раньше мне никогда не приходилось бывать в Пулкове. И знаменитого брюлловского здания я не видела. С волнением ехала на Пулковский холм, ставший в годы Великой Отечественной войны одним из бастионов обороны Ленинграда.

Фашисты так и не вступили на холм, с которого Ленинград был виден как на ладони. Но в тяжёлых боях обсерватория была уничтожена. …

1944 г. Руины центральной части главного здания обсерватории

Профили Пулкова даже снились мне по ночам. И немудрено – я сделала сотни их обмеров…

… приходилось подниматься по шатким лестницам-времянкам, приставленным к какому-нибудь уцелевшему выступу, и, стараясь не потерять равновесия, обмерять очередные капители… Рулетка в одной руке, блокнот в другой. Ветер и мороз — не в счёт…

Сейчас в погожий день с Киевского шоссе открывается чудесный вид на Пулково. …

Немного фантазии, и главное здание обсерватории представляется космическим кораблём, как его рисуют иногда на иллюстрациях фантастических романов: могучий корпус посередине и два крыла с ракетными двигателями…

… мне приятно сознавать, что мой труд вложен в возрождение этой цитадели науки.»

(М. А. Захарьевская «Серебристые купола»)

1953 г. Южный фасад Главного здания Пулковской обсерватории


Позднее получила звание кандидата технических наук. Доцент кафедры архитектуры Ленинградского инженерно-строительного института. Автор работ:

Личная жизнь Маргариты Алексеевны не сложилась, да и не была, вероятно, для неё главным в жизни. Умерла она в Ленинграде в 1981 г.

«Как причудливо тасуется колода»

Вот и подошла к концу работа, собравшая воедино разрозненные фрагменты жизненного пути нескольких поколений Захарьевских. Прожитые жизни вплелись в многоцветное полотно исторических событий, происходивших в стране на протяжении более двухсот пятидесяти лет, и примкнули к неизмеримой, причудливо изогнутой родовой ветви, пришедшей из глубины веков. Много лет назад линия этой ветви прошла через село Починки, и получила здесь неосязаемую памятную отметину — фамилию, «рождённую» от названия небольшой местной церквушки. Прошло время, церковь была разрушена. Осталась лишь незримая память: рассказы, воспоминания, да пока ещё живая фамилия её первых служителей, ускользнувшая из родных мест.

Это были обычные и очень разные люди. Талантливые и не слишком, «везунчики» и неудачники, священники и атеисты. Нельзя не отметить их одарённости, ответственности, самоотдачи. Различные по складу характера и личностным качествам, они по-разному прошли свой жизненный путь.

Да будет земля им пухом!

Остаётся поблагодарить читателей, заинтересовавшихся этой публикацией и сумевших добраться до её окончания.

Спасибо тем, кто помогал, словом или делом, в сборе необходимой информации:

Надежде Михайловне Беляевой (г. Арзамас), Нине Ивановне Захарьевской (г. Саранск) и Виктору Георгиевичу Веселаго.

Отдельное спасибо администратору сайта Виктору Пыхонину за предоставленную возможность опубликовать собранный материал.

Приложение

Список «неопознанных» носителей фамилии:

Примечание:

Последние двое, скорее всего, принадлежат к «питерской» ветви.